Над мегаполисом непроходящим облаком висел смог.
— Странные они существа, наши создатели, — нарушил молчание Первый. — Обитают в скоплениях, где воздух отравлен.
— И вода в реке, я пробу делал, — добавил Третий.
— Укорачивают собственную жизнь, и без того не очень продолжительную по сравнению с нашей, — произнес Четвертый.
— Нам не постичь их логику, — сказал Первый.
— Может, когда-нибудь и постигнем, — неожиданно откликнулся Двенадцатый, не оборачиваясь.
Мегаполис остался позади. Внизу потянулась заповедная зона, которую зеленые сумели отвоевать у правительства. Здесь нельзя было строить промышленные предприятия, и земля стоила безумно дорого.
Двенадцатый уверенно вывел аппарат к нужной точке. Внизу показалась вилла Завары с башней, стоящей на отшибе, окруженная темным массивом парка. Аппарат опустился на плоскую площадку крыши бесшумно, словно опавший лист на землю.
Глава 2
Юбилей
Для того, чтобы, находясь внутри виллы, попасть в кабинет Арнольда Завары, необходимо было пройти через обширное помещение домашней лаборатории. Другого пути сюда не существовало, если, конечно, не считать люка в потолке, которым мог пользоваться только хозяин.
Лаборатория была оборудована недурно. Завара, привыкший делать все основательно, тратил на нее немалые деньги, хотя сам ею пользовался редко. Разве что на скорую руку нужно было проверить какую-нибудь неожиданную идею, пришедшую в голову. Каждый раз, когда Сильвина входила сюда, ее охватывало тревожное чувство, словно приборы и установки по обе стороны дорожки враждебны ей. Муж посмеивался, но она ничего не могла с собой поделать.
Каблучки Сильвины звонко процокали по полу. Перед дверью, ведущей в кабинет, она немного помедлила, затем осторожно приоткрыла ее.
Завара терпеть не мог, когда его отрывают от работы. Когда Сильвина вошла, он, по обыкновению, сидел за письменным столом, вплотную придвинутым к окну. Низко склонившись над бумагами, набрасывал формулы, в которых она ничего не смыслила.
Увлеченный работой, Арнольд не слышал, как вошла жена. Остановившись у порога, она несколько мгновений наблюдала за ним. Сильная настольная лампа освещала круг на столе, высвечивала оконный переплет, остальная часть кабинета была погружена в полумрак, и Сильвина не могла отделаться от ощущения, что в комнате они не одни.
Когда Завара приблизил лицо к экрану настольного компьютера, словно собираясь влезть внутрь, она, не выдержав, кашлянула. Завара, оторвавшись от работы, поднял на нее усталые глаза.
— Худо дело, — произнес он с улыбкой, очень красившей его. — Глохну на оба уха: не услышал, как женушка вошла.
— Работая, ты и всемирный потоп не заметишь.
Улыбка сползла с лица Завары. Для своих пятидесяти, которые исполнялись сегодня, он выглядел достаточно молодо, подтянуто, хотя бородка клинышком, которую Сильвина именовала «анархистской», была совершенно седой.
— Что скажешь?
— Но, Арнольд… Мы же договорились..
— Как, уже одиннадцать? — поразился Завара.
— Время не ждет.
— Ох, время, время, — покачал Завара головой. — Кажется, оно отомстит мне, сожрет с потрохами, за то, что пытаюсь проникнуть в его последнюю цитадель.
— Или уже проник?
— Может быть.
Глаза Сильвины привыкли к полутьме, и она увидела странный куб, высящийся посреди кабинета. Женщине почудилось, что сквозь обшивку пробивается слабое голубоватое сияние.
— Что это? — спросила она.
— Сюрприз, который я обещал.
— Для меня?
— Для всех, кто сегодня со мной.
— Неужели это? — у нее перехватило дыхание.
— Да, это будатор. Сегодня, надеюсь, все увидят пробужденную память материи.
— Мог бы хоть в такой день поменьше работать, — резко изменила она тему.
— День как день, ничего особенного, — пожал плечами Завара. — В том, что старею, повода для радости не вижу.
— Послушай, нам надо поговорить.
— Может, отложим разговор до завтра?
— Так дальше жить нельзя.
— Завтра, завтра…
— Обещаешь?
— Да.
— Хорошо.
— Как там, гости все собрались? — спросил заметно повеселевший Завара.
— Давно уж. Тебя ждут, скучают, хотя виду не показывают. А мне кажется, пока ты тут сидел, прошли долгие часы. Поверишь, с голоду помираю, словно несколько суток не ела…