— Какова же тут роль Филимена?
— У нас с тобой перед ним огромное преимущество, — сказал Рабидель. — Мы обладаем житейским опытом, которого он лишен. Мы знаем твердо, что ни ты, ни я — не убийцы. Значит, будем искать преступника среди остальных.
— А если преступник окажется тот же самый, которого отыщет Филимен?
— Если наши результаты совпадут — тем лучше, — произнес марсианин. — Тогда мы с тобой на старости лет подадимся в сыщики, перейдем в полицейский корпус, а юного Сванте Филимена определим в Ядерный центр.
— Но возможно и другое, — продолжал марсианин. — Наши результаты не совпадут. Что тогда?
— Тогда свяжем Сванте и вернем в его родное учреждение.
— Свяжем! Ты видел, какие у него бицепсы? Он разбросает нас, как котят.
— Свяжем ночью, когда он спит.
— Мне кажется, он никогда не спит.
— Так не бывает.
— Я наблюдаю за его комнатой уже много ночей. Днем вздремну, а ночью хожу по дорожкам внутреннего двора… С вечера и до рассвета. Сначала светится несколько окон, на разных этажах. Потом начинают гаснуть, одно за другим. Но одно горит до самого утра: это окно Сванте Филимена.
— Он может спать при свете.
— Нет, он не спит. Я наблюдал: шатается по комнате, как маятник, только тень по стеклам мечется.
— Так может, он высыпается днем, как и ты?
— Нет. Я составил расписание его нескольких дней с точностью до минуты. Выпытывал тех, кого он допрашивал. Вот листок, я все на нем набросал. Видишь, времени для сна у нашего сыщика не остается.
— Выходит, Сванте и впрямь не в себе. Тем больше у нас оснований действовать, и немедленно.
В тот день ранним утром Мартина не ошиблась, когда ей померещилось, что впереди за стволом дерева кто-то прячется.
Это был Арсениго Гурули. Он поднялся ни свет ни заря и занял место в переходе, зная, что там появляется Даниель. Там, в Ядерном, все его знаки внимания она отвергала. Может быть здесь, на вилле, ввиду изменившихся обстоятельств, ему повезет больше?.. Радомилич явно избегала его. Они виделись только в гостиной, во время общих завтраков. Но разве потолкуешь в присутствии всех? Даниель понравилась ему сразу, едва появилась в Ядерном центре. Было в этой юной женщине что-то колдовское, завораживающее. Южная кровь Арсениго закипала, когда он видел ее точеную фигуру, фарфоровое лицо и пару огромных глаз.
Сначала его, как и прочих, озадачила должность Даниель, но потом Гурули вошел во вкус и не пропускал ни одного чаепития, уверяя всех в необычайных качествах драгоценного тибетского напитка.
Правда, большую часть времени новая сотрудница проводила в головном корпусе, в высших сферах, не очень-то доступных рядовым сотрудникам, где обретался сам Арнольд Завара и его заместители — руководители многочисленных отделов.
Однажды, улучив момент, Арсениго догнал Даниель на дорожке между корпусами. Она легко шла рядом с бегущей лентой и бездумно улыбалась июньскому солнцу.
— Дани, нам необходимо поговорить, — сказал Гурули, догнав ее.
— Говори.
— Послушай, зачем тебе этот старик? — спросил он с обезоруживающей прямотой.
Она посмотрела на него с любопытством, словно на занятное насекомое:
— Ты о ком?
— О Заваре, разумеется. Ему ведь скоро полтинник стукнет. Он тебе в отцы, если не в деды, годится.
— Смелый ты, — ответила Радомилич, не замедляя шаг. — А если я Арнольду расскажу?
— Не вздумай.
— Завара не терпит соперников, тем более глупых. Мигом тебя наладит, как Эребро.
— Так это ты его сплавила?
— Очень мне надо. Это ваши внутренние дела, я в них не вникаю, грызитесь себе на здоровье.
— Выходит, ты только кажешься злой, а на самом деле добрая.
Они болтали, словно старые знакомые, пока Радомилич не произнесла, оглядевшись:
— Отваливай. Увидят нас вместе, донесут Заваре — тогда никто тебе не поможет. Вылетишь из этого рая, как пробка из бутылки с прокисшим шампанским.
— Сначала ответь на мой вопрос.
— Какой?
— Зачем тебе этот старик.
— А ты настойчивый.
— Это не ответ.
— Уж не себя ли хочешь предложить взамен?
— Хотя бы и себя.
Она ускорила шаг, но Арсениго не отставал.
— Послушай, ты из вакуумного?
— Да.
— У вас все там такие… со сдвинутой фазой?
— Дани, я буду тебя на руках носить!
— Спасибо, но я в этом пока, как видишь, не нуждаюсь. А что ты можешь предложить еще, кроме транспортных услуг?
— Молодость и любовь.
— Не густо.
— Разве этого мало?
В это мгновение он готов был, кажется, разорвать ее на части за презрительную улыбку, искривившую губы. И в то же время от волнующей близости и запаха духов у Арсениго сладко закружилась голова, а окружающие корпуса закачались в каком-то нелепом танце.