— Наоборот, радоваться надо, что приходит конец неопределенности. А заодно, я надеюсь, и нашему заточению.
— Когда идет штурм крепости, может ведь и невинный пострадать… Сыщик-то наш со странностями, и притом он в единственном лице представляет для нас Фемиду.
Они сидели, отдыхая, на бортике электромагнитного бассейна.
Рядом лежали, небрежно брошенные, плоскости для серфинга. Там, внизу, в глубине бассейна клубились эфемерные силовые волны, по поверхности которых пробегали радужные блики. Гребни самых высоких волн были украшены белым подобием пузырящейся пены.
— Даже не верится, что мы живыми из этой каши выбрались, — показал марсианин вниз.
— Вот так бы нам из другой каши выбраться. Ты где загорел так? Под солнцем Красной планеты?
— У нас так не загоришь, солнышко на Марсе суровое. Это я проводил опыты со временем и попал однажды в переделку. Замкнутая петля времени выбросила на тропический остров в океане. Спасибо, что земном. Этакий новоявленный Робинзон. Представляешь? Ни деревца, ни кустика, ни травинки. Представляешь? А солнце жжет, как сумасшедшее. Едва не сгорел. Спасся чудом — заметили с пролетающего орнитоптера. Но что-то с пигментацией произошло — с тех пор загар не проходит.
— И лицо у тебя, словно обожженное. Обратись в косметический центр, есть такой в мегаполисе.
— К чему? — махнул рукой марсианин. — Пусть внешностью занимаются молодые. Те, кто вокруг Даниель увивается.
— А шрамы на теле там же, в петле времени, получил?
— Да, — ответил Рабидель и помрачнел.
Они оделись и направились к выходу. Потолок над бассейнами представлял собой купол, имитирующий небо. Ночью на нем проступали звезды, проплывала луна, можно было видеть и планеты. Сейчас над двумя физиками роились в утреннем небе кучевые облака.
— У меня из головы не выходит одна фраза Филимена, — нарушил молчание марсианин.
— Какая?
— Помнишь, что он ответил, когда кто-то спросил, долго ли нам еще сидеть взаперти на вилле?
— Помню, конечно. «Ваше заточение скоро кончится». Я эти слова мысленно повторяю, как молитву, — усмехнулся Делион.
— А ты не очень наблюдателен, Атамаль. Он сказал — «вашему», значит, имел в виду всех обитателей виллы. Выходит, Завару убил кто-то со стороны.
— Это невозможно!
— Так получается.
— Случайная обмолвка!
— У Сванте Филимена обмолвок не бывает, я внимательно слежу за его действиями, — произнес марсианин. — Он действует, как машина. Как хорошо отлаженная машина.
— Ты что-то не то говоришь. Возможно, Сванте просто обратился на «вы» к тому, кто задал вопрос.
— Нет, он обвел взглядом всех присутствующих, я это хорошо запомнил.
— Но в доме нет других людей, и проникнуть на виллу со стороны невозможно.
— Нет людей, но есть робы.
— Ты хочешь сказать, что Завару убил белковый?
— Версия не хуже других. Я не удивлюсь, если именно на ней остановился Филимен. Ты погляди, как они действуют: в их щупальцах сокрыты дьявольская сила и ловкость.
— Робот не может причинить вред человеку. Таков основной принцип тех, кто выращивает и воспитывает эти машины. И ты это знаешь не хуже меня.
— Согласен. Таковы белковые, когда они выходят из ворот Зеленого городка. Но ведь они развиваются, черт возьми! Самосовершенствуются. Вспомни, и Завара стоял на той же позиции… Ну, а то, что серворобот стреляет более метко, чем человек, доказывать не приходится.
— Получается, Арнольд ратовал за то, чтобы предоставить свободу одному из своих будущих убийц. Вот она, благодарность. Но уже не скажу — человеческая.
— Что делать. Преступность и свобода шагают рядом. Если кто-то из людей совершил преступление, не станешь же ты всех подряд сажать за решетку?
— Выглядит убедительно, — согласился Делион. — Скажем о нашем выводе остальным?
— Ни в коем случае, можно все испортить. Пока это следственная тайна. Наша тайна, — подчеркнул марсианин.
— Филимену сообщим?
— И с ним погодим, он может результат себе присвоить. Хитрая бестия!
— Что ж, подождем до мозговой атаки.
— Благо, ждать недолго.
Увидев мать, подходившую к ним, Мартина и Мишель умолкли. Сильвина уловила их неприязненные взгляды, проглотила горький комок, застрявший в горле, и заговорила первой:
— Нам надо вместе кое-что обсудить… перед этой самой осадой.
— Перед мозговым штурмом, — машинально поправила Мартина.
— Ну да, перед штурмом, — кивнула Сильвина. — В гибели отца так много спорного, неясного… Надо, чтобы мы во время общего разговора не противоречили друг другу.