— Знаю.
— Скажи, как относился к ним Завара?
— Так же, как и к вам… Но это долгий разговор. Сейчас не время…
— Белковые Ядерного отличны от нас по форме… Они похожи на вас, людей.
— Откуда ты знаешь?
— Я видел их, когда они привозили на виллу будатор Завары. Нам необходимо наладить контакт с ними.
— Что я должна сделать?
— Передать им текст.
— Нет, этого я сделать не могу, — покачала головой Радомилич. — Я в роботехнике не разбираюсь и потому не знаю, к чему это может привести. Обратись к нашим физикам.
— Они не станут этого делать, потому что считают меня машиной. Единственным исключением был Завара, но он погиб… Могу сообщить тебе одну вещь, как человеку, к нему близкому: он обещал нас связать с собратьями из Ядерного. Но не успел…
— Но при чем здесь мои отношения с Заварой?
— Человек, где твоя логика? Ты была к Заваре ближе всех. Он погиб. Значит, ты обязана завершить дела, которые он не успел закончить.
Даниель почувствовала нечто вроде укола совести: этот живой, разумный шар знает ее, доверяет ей. Завару помнит!
Она еще раз оглянулась и сказала:
— Ладно, давай свой текст. Передам.
— Никто не узнает?
— Никто.
Серворобот достал откуда-то обрывок перфоленты, испещренный непонятными значками, и протянул его Даниель.
— Ничего не понимаю, — сказала она, разглядывая письмена, похожие на иероглифы.
— А тебе и не надо.
Радомилич едва успела спрятать перфоленту в сумочку, как в гостиную вошла Сильвина.
Час назад у Даниель с Сильвиной состоялся неожиданный разговор.
Вдова Завары пришла к ней в комнату и принялась уверять, что не держит на Даниель зла. Приглашала, когда все кончится, остаться на вилле, погостить хотя бы немного — вот еще, только этого не хватало! Если б остался еще кто-то — можно бы подумать… Но ведь все разлетятся, когда Филимен отпустит. Даже, наверно, и дети Завары, судя по их отношениям с матерью. Да и сам Сванте упорхнет. А без него — что тут делать? Вдвоем в доме с такой мегерой — бр-р… Еще она уверяла, что Сванте не в себе, может оговорить кого угодно, и некому будет его поправить. Ну, тут Сильвина совсем зарапортовалась. Какой Филимен сумасшедший, если каждое его слово дышит неотразимой логикой? Холоден и бесстрастен — дело другое. Но может, этот лед можно растопить?..
Нет, сумасшедший не он, а скорее Сильвина. Уж ее действия совсем непредсказуемы.
Все это промелькнуло в голове Даниель, пока обе женщины шли навстречу друг другу. Плохо припудренные щеки Сильвины хранили следы слез.
— Вы так рано? — спросила Даниель.
— Но вы еще раньше, — ответила Сильвина. Их отношения, благодаря вдове Завары, изменились так стремительно, что обе не знали, как себя вести.
Вошли Рабидель с Делионом.
— Раби, гляди! Счастливое предзнаменование. Две красавицы встречают нас.
— Я ведь сказал, что мы не будем первыми.
— Не исключено, что не кто-то из нас, а вот он окажется сегодня вечером главным действующим лицом, — кивнул Делион на неподвижного белкового.
— Что это значит? — спросила Даниель, но физик не успел ответить: в гостиной появился Арсениго Гурули.
— Привет всем узникам! — воскликнул он и вскинул в приветствии руку.
— Ну как, готов к штурму, Арсени? — спросил марсианин.
— Надеюсь завтра продолжить его в лаборатории Ядерного. Но штурмовать уже не детективные проблемы, а чисто научные.
— Вы оптимист.
— Просто верю в проницательные способности нашего достославного сыщика.
В гостиную вошли Мартина и Эребро. Остановились в дальнем углу у аквариума и принялись рассматривать золотистых вуалехвосток, словно больше ничего на свете их не интересовало.
Последним появился Мишель. Юноша был угрюм и ни на чьи обращения не отвечал. При виде его Сильвина мгновенно вспомнила странные намеки на причастность к смерти отца, которые ей почудились в его бессвязных словах. Правда, он от волнения так заикался, что слов почти нельзя было разобрать, да и Мартина тут же запретила ему говорить, но после той встречи тревога уже не покидала Сильвину. Она не могла найти себе места, волнение надломило последние силы.
…Однажды, возвратившись с Марса, куда он ездил что-то обсуждать с Рабиделем, Арнольд привез ей красную пластмассовую коробочку с завинчивающейся крышкой.
— Подарок тебе, — сказал он.
— Что это?
— Фертач. Доза для одного приема.
— Мне-то зачем? Я не фертачница.
— Будь ты наркоманка, Сильви, я бы скорее выбросил эту штучку в утилизатор, чем подарил ее тебе. А фертачник за эту коробочку жизнь готов отдать… Показывал мне Раби их колонию там, на Красной планете. Издали, правда.