— Вот-вот! — подхватила Сильвина. — Это то, что надо. Если бы он так настроил работу и физиков Ядерного…
Они остановились, чтобы попрощаться.
— Будешь отдыхать, мама? — спросила Мартина.
— Нет, — замялась Сильвина. — Нужно сделать одну вещь.
— Какую вещь? — удивилась Мартина. — Далеко за полночь. Отложи на завтра.
— Нельзя.
— Белковому поручи.
— Я должна сама.
— Не пойму, о чем ты, мама?
— Что тут понимать? Нужно заново прибрать комнату. Постелить свежее белье, сменить цветы.
— Мы ждем гостя, Сильвина?
— Не гостя, а хозяина. И ждем давно, с того момента, как он нас покинул.
Мартина и Эребро переглянулись.
— Я хочу, чтобы Арнольд, возвратившись, увидел, что мы его ждали каждый день, — пояснила Сильвина.
— А когда Завара может вернуться? — поинтересовался Эребро.
— В любой момент.
Глава 16
Чай без Завары
Зима в этом году выдалась суровая. Необычные холода и обилие снега принесли свои сложности в хлопотливую и напряженную жизнь мегаполиса — столицы республики. Белковые не справлялись с очисткой от заносов верхних уровней, резко возросло количество аварий. Аппараты на воздушной подушке сталкивались — управлять ими стало труднее.
После оттепели, случившейся на Рождество, кривая мороза снова круто полезла вверх. На территории Ядерного центра работы у белковых по очистке от снега было поменьше, чем в мегаполисе: новое руководство решило очистить только дорожки и бегущие ленты между корпусами. У местных белковых были более важные дела, чем очистка территории.
К новому проекту привлекли Рабиделя, и он прилетел, забросив собственные дела.
В первый день они долго говорили с Делионом, новым руководителем центра.
Наметили план работ, набросали список, кого из физиков следует привлечь.
— Пригласи Эребро, — сказал марсианин.
— Но его сам Завара уволил.
— Мы должны стать выше личных отношений.
— Получается не очень этично: мы нарушаем волю Арнольда.
— Это не довод.
— Что тебе дался Эребро? У нас и так бешеный конкурс: чуть не тысяча человек на место.
— Вот и выберем его.
Они прогуливались по территории Ядерного, подняв воротники и нахлобучив поглубже шапки. Выбирали, где наст потверже, чтобы не провалиться в рыхлый снег.
— Послушай, Атамаль, мы знакомы сто лет. И я всегда знал, что ты человек справедливый. Вот послушай: «Он раньше подавал надежды — теперь он кофе подает». Как тебе стишки?
— Я не думал обидеть Эребро…
— Но обидел. И ведь верно ты сказал — «он раньше подавал надежды». А сам Эребро ни за что не попросится.
— Меня и другие за него просили… Право, не знаю. Придется отказать кое-кому.
— Откажи.
— Ладно, будь по-твоему, — сдался Александр. — Попрошу Даниель, пусть разыщет Эребро и пригласит его.
Когда возвращались в корпус, Рабидель заметил:
— Хрупка наша цивилизация.
— Не так уж хрупка. Через какие встряски прошла! А теперь вот к параллельным мирам подбираемся.
— А свой собственный трещит по всем швам, стоит ударить покрепче морозу. Я делал пересадку в мегаполисе. Видел небось по инфору, что там творится?
— Не нужно преувеличивать. Не бывает разумной жизни без проблем. Цивилизация, может, и трещит, но ведь не разваливается! То, что ты видел, скорее говорит о ее прочности, чем о хрупкости.
— Несокрушимая логика. Не иначе, ты перенял ее у Сванте Филимена, когда был его ментором.
— Возможно. Он всем нам дал кое-какие уроки.
После пятнадцатиминутного отдыха два физика возвращались к работе.
Просторный холл встретил их теплом, птичьим щебетом. Рыжая белка скакала по разлапистому кедрачу вверх и вниз, не обращая внимания на людей.
— Надо еще кое-кого пригласить, — сказал Рабидель. — Без него нам уж точно из трясины не выбраться. Я имею в виду Филимена.
— Со Сванте сложнее. Он сейчас на Марсе.
— На Марсе?
— Да, вы разминулись.
— А что там?
— Фертачники зашевелились, переворот готовят. Хотят захватить Город. Филимен должен возглавить руководство силами правопорядка. Дело серьезное: наркоманы громят дома, чинят насилия…
— Плохо.
— Послушай, я видел фертачников в мегаполисе. Слабые, безвольные существа. Разве они могут сотворить что-то серьезное?
— До тех пор, пока их немного, они действительно производят жалкое зрелище. Но беда, если они собьются в стаю, да еще у нее отыщется вожак. Сами безвольные, они легко подчиняются чужой воле. Словно железные опилки, которые при встряхивании располагаются вдоль магнитных силовых линий.