– Я ставлю двойной – нет, даже тройной крест против тебя, Мэл! Но это так не оставлю! – я обнажаю клыки в ритуальном вызове. – Джадд не ровня прочим в твоей коллекции! Ты и я оба прекрасно понимаем, что он и понятия не имел, во что вляпывается, когда пришёл просить у тебя помощи. Либо отпусти его, либо прими смерть от моей руки. Каков твой ответ?
– Да ты больная! – Мальфеис отворачивается и подходит к дьяволу в задней части бара. – Вилли! Вышвырни их отсюда!
Внезапно Эстес прижимается спиной к моей спине, вытаскивает пистолеты и направляет их на бармена, который потянулся за чем-то под стойкой.
– Держи свои руки так, чтобы я их видел!
Бармен глядит на Эстеса третьим глазом, пытаясь решить, представляет ли тот опасность, потом медленно кладёт обратно свои когти на стойку.
– Ты ошибаешься, Соня! – рычит Мальфеис, его внешний вид преобразовывается в афроамериканца средних лет с толстыми чёрными дредами, торчавшими вокруг его головы как змеи. – Знание имени вещи даёт власть над этой вещью. Это Закон. Он назвал мне своё имя по своей воле. Он мой, и я буду использовать его, как посчитаю нужным.
– Гребаный двурушник! Проклятая лицемерная сука!
– Успокойся! Обойдёмся без расисткой клеветы! – откликается Мэл, задетый за живое.
Я выдергиваю свой пружинный нож. Его серебряное лезвие блестит подобно мокрому клыку в тусклом свете «Монастыря».
– А сейчас, цыпочка, давай не будем делать то, о чём оба впоследствии пожалеем, – говорит Мэл с тревогой в глазах. – Опусти свой нож…
– Дай ему свободу.
Мальфеис яростно рычит. Клыки размером с мизинец раздвигают его губы.
– Поцелуй мой розово-красный павианий зад!
Я делаю выпад в сторону демона, зашипевшего в ритуальном вызове, когда обнажились мои клыки. Лезвие ножа прочерчивает серебристую дугу в сантиметре от лица Мальфеиса. Демон отскакивает в сторону, как домашний кот, уворачивающийся от змеиной атаки.
Прежде чем я смогла приблизиться снова, от теней, обвивающих стену, отлепляется существо, похожее на человекоподобного осьминога, и хватает меня сзади. Его напоминающая луковицу мешкообразная голова низко висит между плеч, как наполовину откачанный баллон, а его глаза, размером и формой напоминающие сжатые кулаки, отражают холод субмарины, высматривающей в глубинах акулу. У него несколько щупалец, каждое из которых оканчивается острой шпорой, а на нижней стороне оснащено цепкими присосками, облепившими мою плоть как миноги.
Октопоид оборачивает живую петлю вокруг моего горла, отрывая меня от земли. Я делаю попытку освободиться, но мои ноги только болтаются в воздухе. Эстес отводит один из пистолетов, направленных на бармена, в сторону моего противника, но существо оказывается куда сообразительнее, чем выглядит: оно подвешивает меня перед собой как живой щит, одновременно отбиваясь другими щупальцами.
Эстес моргает от боли, а поперёк его щеки появляется длинный красный рубец, который через несколько мгновений начинает кровоточить. Если он останется в пределах досягаемости октопоида, шпоры порвут его на конфетти. У него нет иного выбора, кроме как отступить к двери и надеяться, что ему удастся сделать точный выстрел до того, как монстр раздавит мою голову, как головку куклы Барби.
Эстес начинает постепенно отходить от бара по направлению к дверному проёму «Монастыря». Мальфеис и его демоны-прислужники следуют за ним, октопоид же удерживает меня на высоте, как гротескный фонарик. Я лягаюсь в воздухе, отчаянно царапая щупальце, обёрнутое вокруг моей шеи как киллерская удавка. Моё лицо темнеет от прилива крови, а глаза начинают вылезать из орбит. Что-то похожее на кровь течёт из моего носа и ушей и пеной просачивается из уголков рта. Это не самое приятное зрелище, и поверьте, по ощущениям чертовски хреновее, чем выглядит.
– Отпусти её!
Демоны обмениваются ухмылками, постепенно окружая с намерением убить и откровенно потешаясь над показной бравадой Эстеса.
– Опять требования! – фыркает Мальфеис, который надел внешность обрюзгшего белого мужчины, одетого в кричащий клетчатый свободный костюм и белые щегольские мокасины. – Дай мне это! Сделай то! Не делай того! – его улыбка становится шире, язвительнее и отвратительнее, когда рот растягивается от уха до уха. – Кем вы, людишки, себя считаете?
Эстес делает отчаянный выпад в сторону двери, но путь ему преграждает громадная зловонная фигура, застывшая внутри широких кусков шуршащего полупрозрачного пластика, не дающего кондиционированному воздуху бара выходить наружу. Когда существо шагает по направлению к нему, Эстес инстинктивно отскакивает, растерянно соображая, по которой из угроз он должен пальнуть в первую очередь.