С императорскими пингвинами мы еще встретимся, а сейчас нам пора возвратиться к «Дисковери», которое стоит у мыса Хат; лето проходит, а его отделяют от чистой воды 30 километров льда. Поскольку надежд на освобождение судна было, похоже, еще меньше, чем в предыдущем году, предприняли неудачную попытку пропилить во льду проход к открытому морю. И все же после санных походов Скотт и Уилсон наслаждались жизнью в палатке на мысе Ройдс и видом на синее море, который показался им еще прекраснее в одно январское утро, когда в дверном проеме палатки они увидели два судна. Откуда два? Одно было, естественно, «Морнинг», вторым оказалась «Терра-Нова».
По-видимому, доставленное год назад спасательным судном известие о том, что «Дисковери» не смогло высвободиться изо льдов, а на борту и во время санных походов наблюдались симптомы цинги, обеспокоило правительство. Чтобы наверняка снять экспедицию, за ней направили два судна. В этом не было ничего тревожного, но привезенные приказания пришлись не по душе экипажу, который крепко привязался к своему судну, что «неудивительно, если вспомнить, какие невзгоды мы на нем пережили и каким уютным домом оно нам стало»[6]. Скотту было приказано покинуть «Дисковери», если оно не сможет своевременно выйти изо льдов и последовать за спасательными судами на север. Долгие недели положение судна день ото дня практически не менялось. Уже начали перевозить образцы и вести другие подготовительные работы. На освобождение судна почти не надеялись. В начале февраля произвели взрывы льда, но это мало что дало. И вдруг что-то произошло, и 11 февраля, ко всеобщему ликованию, лед стал быстро вскрываться. Назавтра спасательные суда уже находились всего в шести километрах от «Дисковери». 14 февраля крики «Корабли идут, сэр!» заставили всех броситься по склонам к бухте Аррайвал. Скотт писал:
«Лед вскрывался по всему проливу, причем с невероятной быстротой. Не успевала одна крупная льдина отделиться, как по оставшемуся толстому слою льда пробегала темная борозда и отрезала следующий кусок, чтобы пополнить широкий поток пака, устремившийся на северо-запад.
Мне никогда не доводилось видеть более впечатляющее зрелище: позади нас низко стояло солнце, перед нами сверкала ослепительно белая поверхность льда, а по контрасту с ней море вдали и разводья казались почти черными. Ветер стих, и ни один звук не нарушал безмолвия.
Между тем среди этой мирной тишины какая-то неведомая страшная сила разрывала бескрайний ледяной покров, как если бы это была тончайшая бумага. К этому времени мы уже хорошо поняли, что собой представляет пленившая нас ледяная тюрьма: всякий раз, преодолевая по снегу бесконечные кошмарные километры, мы проникались сознанием грозной мощи удерживающей нас преграды; о нее, понимали мы, разбился бы самый крупный крейсер, мы видели, как миллионотонный айсберг беспомощно остановился у ее края. Много недель подряд мы боролись с этим могучим препятствием. И вот, без единого звука, без каких-либо усилий с нашей стороны, оно разрушалось, и мы знали, что еще час, другой, и от него не останется и следа, и свободное ото льда море будет лизать черные скалы мыса Хат»[6].
Далее события приняли чуть ли не драматический оборот, ибо как только «Дисковери» освободилось изо льдов, поднялся ветер и выбросил его на мель у мыса Хат. Час за часом судно билось о берег, и когда уже казалось, что за обретенную свободу оно заплатит своей гибелью, когда уже почти не оставалось никакой надежды, ветер стих, вода, отогнанная ветром, вернулась в пролив, и «Дисковери» всплыло, не потерпев серьезного урона. Скотт в своей книге в подробностях описывает, как судно высвобождалось изо льдов и потом село на мель.
Через несколько лет после этой истории в охотничьем домике в Шотландии я встретил Уилсона. По заданию специально созданной Королевской комиссии он занимался изучением инфекционной болезни куропаток. Я впервые ощутил обаяние этого человека и немного познакомился с методами его работы. Он и Скотт думали отправиться снова в Антарктику и завершить начатую работу, и я договорился, что они возьмут меня с собой, если одного моего желания будет достаточно. Шеклтон в то время или уже был на юге или готовился туда отправиться. Он вышел из Англии в 1908 году и в следующее антарктическое лето предпринял два замечательных похода. Первая партия, возглавляемая самим Шеклтоном, состояла из четырех человек и четырех пони. В ноябре она выступила с мыса Ройдс, где экспедиция зимовала в хижине, и пошла по Барьеру на юг по пути, не совпадавшему с маршрутом Скотта, пока дорогу ей не преградил вытянувшийся в восточном направлении горный хребет и хаотическое нагромождение сбросов гигантского ледника.