Та-а-к… получается, даже за последнее место у них бой… что же оно дает…
— Собирайся на допрос, — привычно крикнул страж в окно.
— Без завтрака не пойду, — я решила голодной не выходить из камеры.
Не пойду, и все. Надо им ¬— пусть несут на руках.
Стражи разделились, двое отправились выяснять — тащить строптивицу волоком или все-таки дожидаться завтрака.
Толстый дознаватель оказался самым шустрым и появился первым:
— Это что еще за безобразие?! Ты не понимаешь своего положения!
— Прекрасно понимаю. У вас запрещены пытки, чтобы выбить из меня показания.
— Сдурела?! Какие пытки?
— Вы меня решили уморить голодом, потому что ваш алкоголик портит статистику Совета! Ах, мне дурно…
— При чем тут статистика Совета? — злой Рыжий зашел на последних словах и обалдел.
— Я понял, она собирается жаловаться. В Совет, как возможная наследница рода Наррац, — неуверенно пояснил Толстый, — за примененные к ней пыток.
— Зачем тебе эту дуру пытать, — не понял Рыжий, но перешел на шепот.
— Да не собирался я никого пытать, что за глупости в Зале истины!
— Вы меня решили голодом заморить. Я сразу поняла! Готовят еще хуже, чем в школе, крупу вообще не моют, мясо или рыбу не дают, хлеб подгоревший, чай холодный. И даже в такой еде отказываете. Сами, наверное, и завтракали, и обедали, — покосилась на Толстого, — а я опять весь день голодай. Не пойду, и все, — закрыла лицо руками и тоненько, на одной ноте, захныкала.
Один раз мелкие так пытались манипулировать мной. Добрых полдня пытались. Очень смешно, я так смеялась, но запомнила.
— Эй, ты что, с ума сошла? — растерялись оба дознавателя.
— Завтрак везут. Не давать? — просунулась красная морда в окно.
— Давайте, и сразу отправляйте ее к нам, — скривился, махнул рукой Рыжий, и они оба вышли.
Я поразилась — первый раз нормальная еда, даже запах приятный, и тарелка полная. Скорее всего, принесли порцию сотрудников.
Еще больше удивилась, когда стражи открыли двери Зала.
А никого не было! То есть вообще никого. Стражи еще раз заглянули, потоптались и остались у входа. Ну, и я вместе с ними. Через десять минут мне надоело стоять сиротинкой под дверью. Стулья, скрепленные вместе, пять штук, нашлись довольно далеко, но посчитать формулу несложно. Как только единственный сидевший там дядечка встал и зашел в какую-то дверь, стульчики развернулись и поехали к нам.
— Господа стражи, куда мне сесть, чтобы не нарушать ваших правил, сбоку или по центру?
— По центру, — шепнул один.
Я села, и дядьки устроились по бокам. Прошел час. По коридору несколько раз пробежались какие-то сотрудники с озабоченным видом, но мы не шевелились, и они не подумали проверить, откуда взялись стулья у Зала истины.
Троица моих дознавателей, подозрительно торжественных, появилась еще через полчаса, не меньше. За ними, так же солидно, зашли еще трое магов. Никто из них никуда не торопился.
А если бы я не позавтракала утром, а?
Вперед вышел злобный Брюнет и, честное слово, поклонился:
— Прошу вас, госпожа, проходите, — махнул рукой стражам, они было дернулись, но остались за дверью, а меня подвел к одинокому стулу напротив стола с артефактом. Приготовились к встрече. Надо же, как скамейку им жалко.
— Простите, что эти дни мы не оказали вам полагающихся почестей. Мы подпишем документы, и судно сразу же отвезет вас к родственникам!
Вот оно что… местные следователи закончили мое дело.
— Я правильно поняла — вы убедились, что к гибели графа Нарраца я не имею прямого отношения и, кроме того, нашлись мои родственники?
— Именно так! У вас брали кровь, отправили образцы совершенно разным специалистам, даже в пятый отдел! Получили один и тот же ответ: вы истинная Наррац, больше половины ваших предков принадлежали роду! Могу добавить — в отличии от нескольких последних поколений. Теперь мы пригласим стихийников, они вам покажут растения, зверей, даже насекомых, и мы вычислим, где могут находиться ваши острова. Найдем их, и наши родственники, наконец, встретятся. И посмотрим, какое место мы займем в перечне заслуженных родов!
Радовался, правда, только Брюнет. У него руки и ноги ходуном ходили от грядущего торжества, усидеть не получалось.
Толстый имел вид философский, видать, смирился, а Рыжий явно расстроился.
Брюнет спохватился, что я не знаю, кто он.
— А раз найден убийца, знаменующий окончания дела — мы можем представиться по родам, дорогая госпожа Наррац. Разрешите, начну с себя…