– А кто эти люди, известно? Вы их раньше встречали?
– Конечно. Они финансируют молодежные академии нашего учебного острова, это показатель значимости рода.
– Плохо финансируют!
– Можете добавить, – любезно предложил проректор.
Я заткнулась и засопела.
Чай мы допили в тишине, магистр еще посидел несколько минут, вздохнул и поднялся:
– Я вас закрою, – хмыкнул и продекламировал, разглядывая потолок, – об академии сказал, о родственниках возможных сказал, напоил-накормил, на завтрак продуктов вполне достаточно, самочувствие у вас нормальное, разговор перенесли на утро, за вами зайду сам. До свидания.
– До свидания, – отозвалась я.
– И спасибо, очень вкусно, – спохватилась Оля.
Магистр вышел, дверь прикрыл и повернул ключ с той стороны.
Со стола мы убрали быстро, и так же быстро разобрали постели.
Уже засыпая, я все-таки призналась шепотом:
– Понимаешь… у меня ноги не ходили. Вялые были. Как у Юрия Никулина в каком-то номере, можно перекидывать туда-сюда. Один доктор орал: «я вам что, волшебник, только палочкой взмахну и все получится?» А я услышала. Родители говорили: упрись, Наташка. Но на самом деле уперлись они. И меня вытащили. И обоих братьев тоже. У нас у всех… проблемы. Старшая сестра так страшно заикалась, что сама себя не понимала. Я все время удивлялась, зачем мать с таким трудом рожает, даже едет заранее в какие-то особые условия, а дети все равно больные, некоторых приходится подлечивать, а потом уж забирать. И ладно бы одного ребенка родила, ну, двух, так нет, нас шестеро… ладно, неважно. Знаешь, я всегда думала, что магия спасет мир. Все наши технические изобретения очень агрессивны, или в любой момент могут такими стать. И больных поэтому много. Должно быть противодействие. И защита. Поэтому я… здесь. Но вдруг все не так? Мы с тобой в разведке, понимаешь? Я записываю в отдельной тетради.... – Оля сидела в кровати, прижав подушку к груди, и смотрела на меня, округлив глаза, я даже тихонько засмеялась, – разберемся. А ты… почему хотела в магический мир?
– Наташ, да я-то просто мечтала познакомиться с настоящим эльфом. У меня в комнате даже фотка висит с детства, удачная такая, эльф на ней как настоящий. И представь… этот очень похож, и рисунок губ, и брови… – она поднялась и закрыла окно, – не пойдем в их Академию?
– А смысл?
– Тоже так думаю. Если магия, то должна быть у них везде. И вообще… ты права, надо понять, что тут и как, иначе так и будем бегать с места на место. Спокойной ночи, Наташа.
– Спокойной…
Утром мы сидели напротив двоих магов.
Курносый косился на меня и упорно молчал.
Эльф назвался проректором Лавицким, важно сообщил, что подписывает договоры от имени академии элиты, когда появляются новые студенты:
– У нас прекрасное и всестороннее обучение, мы даем самое лучшее образование, какое можно вообразить!
Оля благоразумно промолчала, а я нет. Стыдно мне не было. Вот ни в одном глазу.
– Хорошо, давайте рассмотрим договор Академии элиты, – согласилась с эльфом.
– Договор мы не взяли, но предоставим вам все необходимое для полноценной жизни и учебы, – очнулся курносый.
Он так и не представился, но сообщил, что тоже проректор академии элиты, только отвечает за общую защиту в особых ситуациях. Судя по всему, обнаруженная магия на этаже простой Академии именно к таким ситуациям и относилась.
– Да? – пропела я им, – где-то мы уже слышали про все необходимое, да, Оля? А, вспомнила, в академии магических искусств! Вот их договорчик, даже сохранила на память, ваш чем-то отличается?
Эльф ткнулся в скромный листок, свернутый четыре раза, потому что лежал в кармане, перевернул другой стороной, убедился, что практически ничего нет, только подписи, и передал курносому магу.
– И что это за ерунда? – спросил озадачено маг, мельком взглянул.
– Как что? Договор академии, которую вы финансируете и которая в результате отчитывается вам на проверках. Разве не так?
– Ее возглавляют вполне грамотные магистры. Зачем их проверять?
– Чтобы не со слов тех, кто получает деньги, а самим точно знать, как живут студенты. Как учатся, сколько их поступает, сколько оканчивает. Может, нет смысла содержать так много учебных заведений, если у них постоянный недобор, и магистры идут на преступления, пытаясь заманить молодежь.
– Что?!
Но я продолжала, как будто не услышала:
– Как расходуются еще те деньги, которые получает Академия со студентов. Как их лечат в случае необходимости, как решен вопрос с питанием, специальной формой, качеством проживания. В каком состоянии сама академия, не требуются ли ремонт, учебные пособия или инструменты. Неужели вы даете деньги и не знаете, на что они идут по факту? Или вас вполне устраивает, что большая часть юных магов сознательно вылетает после первых экзаменов? При этом таких академий три! Три дыры у вас в карманах, в которые проваливаются деньги, а вы не считаете нужным проверить, а во благо ли такие траты. Вас устраивает этот договор?
– Нет, – злобно буркнул эльф.
– А в других академиях вы смотрели договоры? Вас не удивило, что наш ректор, например, заклеивает себе уши, чтобы не слышать ночную жизнь учебного заведения, за которое он перед вами отвечает. Нет? А вы проводили хоть один раз аттестацию преподавателей? Наверное, тоже нет? Извините, господа, даже боюсь представить вашу элиту.
Они молчали, только у эльфа милые карие глазки съехали к ушкам, а курносый сопел, как трактор.
Я встала и потянула за собой Олю.
– Знаете, господа, спасибо за приглашение, но тут у нас хотя бы знакомое зло, мы знаем, как с ним бороться, и что можно ожидать. Всего доброго.
– «Русь уходящая» С. Есенин.
Глава 15
Крайне недовольная комиссия покинула академию, кажется, сразу. Точно не знаем, но на глаза они ни разу не попались, и слухов с их участием никаких не ходило.
Нам с Олей не до них, мы отказались, и правильно сделали. Наконец-то в общем расписании появились рукоделие и долгожданная география под названием «Наш прекрасный мир».
Рукоделие вызывало гомерический хохот у парней, особенно крючки, кружева и мелкие пуговицы. Крючки ломались сразу, правда, только первый день, потому что сломанные любые инструменты, а так их назвала бытовичка, впредь покупались самими студентами. Вязание их доконало, с интересом они отнеслись только к созданию карт местности. Единственный парень молча копался в кружевах, нитках и мелких деталях, сцепив зубы, но он новичок, и поэтому не выступал.
Я могла бы объяснить на собственном примере, как важна мелкая моторика. Мною занимались и мать, и отец, они даже показывали мне атласы, нисколько не смущаясь строением голых тел с кожей или нет, и даже скелетов. Вот уж чего я не боялась, понимая, как важны точные движения пальцами рук и ног, в результате координировались действия нервной, мышечной и костных систем. Несмотря на свои особенности, я оказалась самой ловкой среди одноклассников, а ведь стартовые условия у нас очень сильно отличались.
Оля отставала от меня в создании кружев, но мы «догоняли» по вечерам все, что было необходимо, и бытовичка, хоть и грузила именно нас больше всех, никогда никому не ставила в пример, порождая конфликты, дай ей Бог и магия всего хорошего. Этим бытовичка существенно отличалась от других магистров, от того же проректора. Он умудрился сунуть новичка в нашу двойку с Лолом, и теперь в Академии появилась первая и единственная тройка боевиков, вызывая ненужное и очень недружелюбное внимание всех курсов.
Зато Таран, так мило звали новенького, представился огневиком, и мы с Олей наконец-то увидели магию в действии, а то, кроме порталов, ничего не могли отнести к особенностям этого мира.