– Примерно в половине пятого сегодня вечером. Я как раз собирался уходить, на час раньше обычного, потому что без четверти пять у меня была назначена деловая встреча с мистером Питерсом из корпорации барристеров[1] «Линкольнз Инн». Это мой поверенный.
– И в контору вы не возвращались?
– Нет. Я проговорил с мистером Питерсом полчаса, а потом, поскольку мои деловые проблемы не были разрешены и он попросил день на обдумывание, мы решили пообедать вместе в моем клубе на Тауэр-стрит. Возвращаться в контору не было смысла, поэтому от Питерса мы сразу же направились в клуб.
– А вы не заметили ничего особенного в поведении мистера Гетинга?
– Ничего особенного в тот вечер. Он держался как обычно.
– Как это «ничего особенного в тот вечер»?
– Он был, пожалуй, несколько огорчен чем-то в последние две-три недели, как будто его что-то тяготило. Когда я впервые это заметил, то спросил его, не случилось ли чего. Он ответил что-то неопределенное насчет семейных проблем, нездоровья жены – она ведь с давних пор инвалид, – и не настроен был об этом распространяться, а я не стал доискиваться. Но сегодня днем он выглядел так же, как всегда последние полмесяца.
– Попятно. Что же тогда, по-вашему, привело его обратно в контору сегодня вечером?
– Понятия не имею. – Мистер Дьюк в отчаянии взмахнул рукой. – Ничто не могло! Ничто, насколько мне, по крайней мере, известно. У нас не было напряженного графика, и, насколько я знаю, со своей работой он справлялся своевременно.
– Не поступают ли к вам почтовые отправления с половины пятого до закрытия вашей конторы?
– Конечно бывают, и могла прийти телеграмма, даже посыльные с запиской от руки. Но если предположить, что пришло какое-то важное послание, требующее немедленного рассмотрения… Гетинг никогда бы не стал действовать, не посоветовавшись со мной. Ему стоило лишь мне позвонить.
– То есть он знал, где вы были?
– Нет, но он мог бы позвонить мне домой. Там знали, куда я уехал, и, решив пообедать в своем клубе, я предупредил об этом домашних.
– Но вы пробыли в клубе весь вечер, так? Извините за настойчивые расспросы, но это, по-моему, важно для того, чтобы убедиться: мистер Гетинг не пытался связаться с вами?
– Понимаю вас. Да, я проболтал в клубе с мистером Питерсом почти до половины десятого. Затем, устав от разговоров о делах за весь этот долгий день, я решил, что неплохо будет прогуляться, и пошел домой пешком. Домой л вернулся не позже пяти минут одиннадцатого.
– Вполне убедительно. И все же, сэр, когда вы вернетесь домой, полагаю, вам стоит уточнить, не звонил ли вам кто-нибудь.
– Я обязательно уточню, но моя горничная очень ответственна в этом отношении, и я уверен, что она бы сразу доложила мне о звонке.
Инспектор Френч на несколько секунд углубился в размышления, а затем начал расспрос на другую тему.
– Вы сказали, что у вас в сейфе были алмазы на сумму тридцать три тысячи фунтов. Это не слишком много для хранения в конторе?
– Вы совершенно правы, слишком много. Я очень виноват – и в этом отношении, и насчет страхования. Но я не собирался хранить их здесь долго. Ведь переговоры о продаже большей части этих драгоценностей уже активно велись. С другой стороны, я сам говорил, что сейф снабжен очень современной и эффективной системой защиты.
– Так, сэр. А теперь не скажете ли мне, кто, кроме вас, знал о существовании этих драгоценных камней?
– Боюсь, – с горечью признался мистер Дьюк, – что секрета из этого вообще не делали. Гетинг знал, конечно. Ему я полностью доверял в таких вопросах. Вандеркемп, мой агент по внешнеторговым связям, знал, что недавно я сделал серьезные закупки, поскольку не только вел переговоры, но и лично привез алмазы сюда. К тому же по этому поводу было немало писем, доступных всему персоналу. Боюсь, вы сочтете, что каждый служащий нашей фирмы знал о хранении в сейфе больших ценностей, хотя о точной сумме не догадывался.
– А также, что персонал мог разболтать об этом посторонним. Молодые люди склонны к хвастовству, особенно если они в своей компании, как говорят в Ирландии.
– Да-да, это так, – согласился мистер Дьюк тоном, осуждавшим такие нелепые привычки молодежи.
Получив от мистера Дьюка подробный список пропавших камней, инспектор обратился к новой теме.
– А та тысяча фунтов банкнотами? Их номера вы, наверное, не записывали?
– Нет, к сожалению. Но в банке, возможно, их знают.
– Об этом мы спросим. Теперь, мистер Дьюк, относительно ключа. Это еще один странный момент.
– Удивительный момент. Совершенно не понимаю, откуда мог взяться ключ. Как я уже говорил, один экземпляр всегда со мной, а второй – единственный второй, – столь же надежно спрятан в банке.
– Вы всегда лично открывали и закрывали сейф?
– Всегда. Или, по крайней мере, это делалось с моего разрешения и в моем присутствии.
– Ну, знаете, это совсем не одно и то же. Кому вы поручали открывать или закрывать его?
– Гетингу, и не один-два, а дюжины, если не сотни раз. Но всегда в моем присутствии.
– Понимаю, сэр. А кроме мистера Гетинга?
– Нет, – немного заколебавшись, медленно произнес владелец фирмы. – Никому, кроме него. Он был единственным, кому я доверял настолько. И у меня были причины ему доверять, – добавил он с ноткой раздражения.
– Конечно, сэр, я вас понимаю, – мягко поддержал его Френч. – Я просто пытаюсь правильно выстроить в уме все факты. Значит, как я уяснил, убитый джентльмен был единственным человеком, кроме вас, кто держал в руках ваш ключ? У вас дома никто не имел к нему доступа, например слуги?
– Нет, я никогда не оставлял ключ просто гак. Даже ночью он был у меня на поясе.
Инспектор встал.
– Ну что же, сэр, – вежливо сказал он. – Извините, что пришлось вас задержать так надолго. Позвольте только снять ваши отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с теми, что на сейфе, и я вас наконец отпущу. Я позвоню и вызову вам такси?
Мистер Дьюк взглянул на часы.
– О, уже почти час, – воскликнул он. – Да, конечно, такси, пожалуйста.
Хотя инспектор Френч и сказал, что на тот день все возможное уже сделано, однако не ушел из здания вслед за владельцем фирмы. Вместо этого вернулся в кабинет и приступил к неспешному, более тщательному изучению его обстановки. Начал он с ключа от сейфа. Вынув его из скважины специальными щипцами, он посмотрел, нет ли на ручке отпечатков пальцев, но их не оказалось. Когда же Френч изучил другой конец ключа, его внимание привлекла небольшая шероховатость па одном из выступов в бородке ключа. Под лупой он разглядел ряд тонких царапин, шедших параллельно по всей поверхности ключа.
– Так вот в чем дело, – довольно пробормотал он себе под нос. – На заводах ключи от цепных сейфов обрабатывают как следует. А этот вырезали напильником, и скорее всего, это делал не профессионал. По словам Дьюка, старина Гетинг был единственным, кому доверяли пользоваться ключом. А раз так, то он мог снять восковой слепок. Ну-ну, посмотрим.
Инспектор запер сейф, опустил ключ к себе в карман и занялся камином, продолжая рассуждать сам с собой.
Когда был обнаружен труп, чуть позже десяти часов вечера, огонь еще догорал в камине. Это, вне сомнения, означало, что его специально разожгли, потому что камин в соседней комнате давно остыл. Значит, кто-то намеревался провести в кабинете не пару минут. Кто бы это мог быть?
Насколько представлял себе Френч, это мог быть только Гетинг. Но если Гетинг собирался ограбить сейф, а это заняло бы самое большее десять минут, разжигать камин ему бы не понадобилось. Нет, похоже, ему действительно нужно было сделать что-то важное, что-то такое, что потребовало бы времени. Но если так, то почему Гетинг не посоветовался с мистером Дьюком? Френч отметил про себя этот факт, чтобы потом рассмотреть его в ходе дальнейшего следствия.
Установить личность того, кто разжег огонь, не составит труда. Опять же по отпечаткам пальцев. У совка для угля гладкая лакированная деревянная ручка, исключительно подходящая для изучения отпечатков. Быстрая проверка белым порошком выявила на ней отличный отпечаток большого пальца правой руки.
1
Барристер – адвокат высшего ранга, имеющий право выступать в любых судах, состоять членом одной из четырех корпораций адвокатов в Англии