Ливонский епископ приветствовал эти известия и, со своей стороны, великий магистр предложил выплатить Гедимину 1.000 фунтов серебром, если он примет крещение от ордена. Гедимин подписал мирный договор с архиепископом, ливонскими епископами, а также ливонским подразделением ордена. Великий магистр, узнав, что пакт был подписан после переговоров, в которых он не участвовал, разгневался и заставил епископов ограничить срок действия договора.
Великий князь Гедимин, желая все решить мирным путем, еще раз обратился к папе. Папа одна за другой опубликовал две буллы, настойчиво требуя и обязывая орден прекратить агрессию против Литвы и придерживаться условий мирного договора. Епископы начали уговаривать Гедимина принять христианство, но, верные язычеству самогиты , пригрозили ему вырезать всю его семью, если Гедимин решится на такой шаг и станет католиком.
В 1341 году в одном бою с тевтонскими рыцарями Гедимин был тяжело ранен, думается после ружейного выстрела. Данный случай достоин внимания, так как именно в это время в Германии впервые появилось пороховое огнестрельное оружие. Перед смертью Гедимин созвал всех своих детей, завещал им жить в мире и согласии, освободить от иностранного ига все земли их предков айстиев. После смерти Гедимина Литва уже никогда не имела такого великого человека.
8. ГОСУДАРСТВО ЛИТОВСКОЕ КРЕПНЕТ
Согласно наследственным обычаям айстиев, младший сын Гедимина Евнутий должен был стать наследником трона великого князя литовского, но, по неизвестным причинам, старшие воинственные братья Евнутия Ольгерд и Кейстут отстранили его от трона. Они сослали его в Заславль и начали контролировать Литву и подопечные ей территории.
Данный поступок практически должен был ликвидировать имевшее место влияние старейшин Самогитии, но, по иронии судьбы, это как раз укрепило их влияние. Они предприняли особые усилия против отмены обычаев и законов айстиев в пределах своего края, поэтому старейшинам Самогитии было на руку и выгодно соблюдать наследственное право преемников трона правителя Самогитии. Часто они распространяли слухи, что «наследникам престола грозит чрезвычайная опасность». Иногда такие вымыслы были необходимы, чтобы сохранилась возможность и дальше продолжать охрану членов королевской семьи. Этот метод был эффективным орудием старейшин, так как они, безо всякого сомнения, чувствовали удовлетворение от возможности иметь в своих руках руль управления страной.
В Литве Ольгерд и Кейстут действовали согласованно: это бы порадовало их покойного отца. Они напоминали двух великих самогитов – Ринговда с Ердивилом, которые более чем сто лет назад своими победами на полях сражений Восточной Европы доказали, что их военный союз непобедим. Ольгерд с Кейстутом расширили границы государства до ворот Москвы на Востоке и до Крыма – на Юге. В военные походы братья шли поочередно: если один шел на Восток – против русских или на юго-восток – против монголов, то другой оставался дома для защиты родного края от нападений крестоносцев или поляков. Этот дружественный братский союз продолжался тридцать два года.
В 1345 году, когда Ольгерд с Кейстутом свергли своего младшего брата Евнутия, Западная Европа готовила большой крестовый поход, желая нанести последний решающий удар как по Литве, так и по Самогитии. Опираясь на слухи, что в среде господствующих семей преобладают раздоры, крестоносцы предполагали, что это должно помешать литовцам подготовиться к организованному сопротивлению и думали, что пришло время их окончательной победы над язычниками. Для участия в этом крестовом походе в Пруссию прибыли правители Венгрии и Богемии, отряды рыцарей из Западной Европы. Новая война началась с вторжения тевтонских рыцарей в Литву, но великий магистр крестоносцев, услышав распространяемую молву, якобы жемайты самогиты со своим войском атакуют Кенигсберг, свое наступление приостановил. Сильно расстроенные крестоносцы объявили его сумасшедшим и отстранили от должности. На самом же деле, самогиты в то время взяли в осаду Ливонских меченосцев в Риге.
В течение следующих тридцати двух лет крестоносцы из Пруссии предприняли около семидесяти, а из Латвии – тридцать существенных походов в Литву и Самогитию. В свою очередь самогиты с литовцами ответили крестоносцам тем же: они организовали тридцать один поход в Пруссию и одиннадцать – в Латвию.
Литовец Кейстут заслужил всеобщее почтение самогитов из-за своей приверженности к языческим обычаям, а также после своей женитьбы на их любимице княжне Бируте, предтече самого почитаемого ими героя - короля Ринговда. Кроме того, все его уважали за высокие нравственные качества и за качества гениального военачальника. Кейстут был одним из тех редких чужаков, который смог склонить трудно побеждаемых самогитов на свою сторону и присоединить к литовским войскам в своем стремлении возродить честь народов айстиев.
Армии Кейстута и Ольгерда стали непобедимыми. Их империя расширилась во все стороны – от Балтийского до Черного моря и от Буга и Дуная – до Дона и Угры. Еще более четырехсот лет после смерти Ольгерда на этих территориях руководствовались законами и распоряжениями, установленными им.
Политика Литвы в присоединенных славянских землях основывалась на поддержании «статус кво» - сохранялись местные обычаи, традиции и вероисповедание. Русские на самом деле приветствовали литовскую власть, так как Литва освободила их от труднопереносимого монгольского ига. Кроме того, было гарантировано православное вероисповедание, устоялась мирная жизнь и, что самое главное, их земли и суверенитет охранялись от любой угрозы извне, особенно со стороны монголов. Русским боярам были предоставлены почти суверенные права: они могли иметь свои военные силы и собирать налоги. Фактически влияние славян на завоевателей было таким
большим, что даже официальный язык* великого княжества литовского был одной из форм русского языка, так называемый восточнославянский язык, в настоящее время уже исчезнувший, который основывался на наречиях белорусских княжеств, тогда принадлежавших Литве.
Г. Флейшхакер (H. Fleischhaker) заявляет, что Литва для Москвы была большим врагом, нежели татаро-монголы, потому что последних можно было победить, а их иго свергнуть. Монголов никто не поддерживал, а литовцев поддерживали широкие массы населения не литовского происхождения».
В 1360 году Никифор Григора (NIcephorus Gregoras)написал о великом князе литовском Ольгерде , перед своей смертью в Константинополе, такие слова: литовский народ очень многочисленный и отважный, даже непобедимый, он подвластен только одному правителю, Ольгерд оставляет далеко позади всех князей-христиан северной Руси своей мощной властью и способностью его армии к военным действиям. Он единственный не платит годовой подати монголам, потому что его государство очень мощное и хорошо защищено…»
Как Ольгерд, так и Кейстут посылали множество своих послов во все страны Европы, не раз обращались к папе Римскому и к патриарху Константинопольскому с просьбами остановить бессмысленные набеги крестоносцев на их земли и повторно призывали поддержать их борьбу с монголами в степях Украины.
Ольгерд , нарекая себя «императором Литвы» , жаловался в своем письме патриарху Константинопольскому, что митрополит Московский Алексий «с Вашим благословением посылает своих сограждан проливать кровь невинных людей. В наше время таких митрополитов не было. Он, благословляя резню, сам к нам не жалует и в Киеве не появляется. Митрополит обязан призывать Московичей помогать нам, потому что мы, отражая немецкие нападения, за них тоже боремся**. Мы призываем митрополита пожаловать к нам, но он не