Погибли все, кроме одного – его звали Вернер фон Теттинген (), которому удалось сбежать. Вся власть Ордена - великий магистр Ульрих фон Юнгинген (), главный маршал Фридрих фон Валеннрод (Friedrich von Wallenrod) и множество младших военачальников погибли на поле боя. Комтур Бранденбургский Марквард фон Зальцбах ( Markward von Salzbach), с которым ранее Витовт дружил, был осужден насмерть. Он обвинялся за оскорбительное поведение в плену. Самогитские источники утверждают, что Витовт ему не простил за невыполнение своих обязанностей в битве на Ворскле в 1399 году. Он разрешил крестоносцам пьянствовать, вовремя не подготовил лошадей, и всадники не смогли вовремя занять намеченные боевые позиции. В общем Витовт обвинял фон Зальцбаха, что по его вине он проиграл сражение на Ворскле. По сходной причине были обречены насмерть староста Самбии Генрих Шаумбург и близкий друг великого магистра ордена крестоносцев Ульриха фон Юнгингена, его адъютант Юрге Маршалк.
На другой день, в среду 16 июля 1410 года, на поле боя проводилось опознавание тел погибшего великого магистра и других высокопоставленных членов Ордена, определялось их место гибели. Найденные останки облачались в пурпурные одеяния, закутывались в белые простыни и доставлялись для похорон в Мариенбург (теперешний Мальборк в Польше), главную штаб-квартиру крестоносцев. Остальные – как свои, так и чужие хоронились на месте в торжественной обстановке, после службы из трех траурных месс. В них принимали участие все воины обеих враждующих сторон. Это был очень внушительный официальный обряд в память о погибших. Перед лицом таинства смерти, это проявление величайшего благородства особенно демонстрировали те, которые во время смертельной схватки были наиболее ожесточенными врагами. Оставшиеся в живых, сетовали: «И меня могла постигнуть такая же судьба!»
Сражу же после траурного богослужения, самогитам было вручено извещение, что для их родины возникла опасность нападения татар, тех самых, которые год назад разорили Москву. Самогиты срочно отправились домой для защиты родины, не поняв, что они являются жертвами еще одного злостного заговора Витовта и Ягайло. Сообщение было совершенно ложным, придуманным двумя хитрыми «правящими кузенами», чтобы переговоры с Орденом повернуть в нужную им сторону, дипломатически используя самогитов как игральную шашку. Вот где ирония мошеннического заговора – в этот жизненно важный момент помочь самогитам защитить свое отечество не предложили ни литовцы, ни поляки. Тем историкам, которым приятно называть Витовта королем Самогитии, чрезвычайно трудно объяснить, почему он, такой энергичный руководитель, первым не вызвался помочь самогитам, почему в этот столь трудный для своих соплеменников час для этой цели не сплотил армии Литвы? Вместо того, чтобы идти защищать Самогитию, оба «правящих кузена» заботились лишь о собственной удовлетворенности. Они устроили торжественный бал, в котором принимали участие высшие должностные лица Литвы и Польши, знатные рыцари Ордена, к тому же, были приглашены и некоторые военнопленные – Конрад Олесницкий (Конрад IV Старший) и Штеттинский князь Казимир (Казимир V – герцог Померании).
Позднее войска Литвы и Польши штурмовали замок Мариенбург, но безуспешно, и, наконец, взяли крепость в осаду. После шести недель неудачных попыток взять крепость, великий князь Витовт не изъявил желания дальше продолжать осаду и со своим войском ушел в Литву. Король Ягайло еще две недели держал крестоносцев в окружении, но, по словам польского каноника Яна Длугоша, польские солдаты были «бестолковы и неряшливы». В их лагере начались болезни, многие заболели тифом, потому что в лагере санитарные условия были в неважном состоянии. В более широком смысле, полякам не хватало и боевого опыта. Только став опытными бойцами, они могли бы быть настоящими солдатами.
Польская шляхта стала проявлять недовольство, так как она хотела вернуться домой на сбор урожая. Их также тревожили слухи, что на их родину собирается напасть Венгрия. Наемники требовали причитающееся им жалование, Ягайло денег не имел. Не хватало и военных запасов. Ягайло был вынужден уступить шляхте и 19 сентября 1410 года последовал по следам своего кузена Витовта.
Настоящей трагедией для истории является коварство историков, заранее неблагожелательно настроенных , искажающих важные исторические факты для пользы своего края и необоснованно этим гордящихся, и эти отступления от истины подменяют научные исследования Грюнвальдской битвы.
Альфред Рамбо в своем труде (История России, том I) утверждает: «…армию Литвы составляло девяносто семь тысяч пехотинцев и шестьдесят шесть тысяч всадников, тевтонских рыцарей было – пятьдесят семь тысяч пехотинцев и двадцать шесть тысяч всадников». Историки Джеймс Томсон () и Эдгар Джонсон () в своей книге «Знакомство со средневековой Европой от 300 до 1500 года» (An introduction to medieval Europe, 300-1500) писали: «В 1410 году разношерстная литовско-польская армия в количестве около ста тысяч воинов, в составе которой были чешские наемники, кочевники татары, русские бояре и облаченные в шкуры диких зверей самогиты, ворвались в Пруссию и недалеко от деревни Танненберг сразились с тридцатью пятью тысячной армией Ордена и полностью ее одолели. Военная сила рыцарей была сломлена на века». Данные немцев и самогитов почти совпадают. Литовские данные не подтверждаются другими источниками, а вот польские данные по всем статьям совершенно нереальные.
Во-первых, поляки преувеличивают значение и масштаб Грюнвальдской битвы. Во-вторых, они крайне уменьшают число других участников сражения, из-за чего могут утверждать, что победа достигнута исключительно по их заслуге. Силы Ягайло состояли из семи тысяч поляков, семи тысяч чехов и других наемных солдат, а во время второстепенных сражений они потеряли около тысячи убитыми, раненых было примерно такое же количество. Литовцев было убито около шести тысяч, ранено десять - пятнадцать тысяч воинов. Самогитов всего было двенадцать тысяч, в бою пало три тысячи, несколько большее количество было ранено. Татары в своем подразделении в количестве четыреста человек, потеряли сто, было ранено около двух сотен воинов. Татарами командовал хан Султан – верный друг великого князя Витовта. Всего во время сражения погибло около десяти тысяч, а ранено – двадцать-двадцать пять тысяч воинов.
Крестоносцев, согласно их собственным данным, погибло около восемнадцати тысяч, и было ранено около тридцати тысяч. Несколько тысяч попало в плен. Около двух тысяч крестоносцев, под командованием Генриха фон Плауена (Heinrich von Plauen), успешно ушло в свою крепость в Мариенбурге. Они успешно оборонялись во время двухмесячной осады замка войсками великого князя Витовта и короля Ягайло.
В комментариях о Грюнвальдской битве весьма неправильно освещается образцовая тактика маневрирования, использовавшаяся самогитами. Некоторые историки упорно утверждают, что классический маневр - продвижение в обход, который был использован самогитами во время боя, был позаимствован ими у монголов (который они называли «тулугма» или «обычный охват»). Суть маневра такова: наступающее подразделение резким движением охватывает противника с флангов, обходит и обрушивается на него сзади. Советский историк В. Т. Пашуто, защищая их, пишет, что проворные самогиты такую тактику использовали еще в 1132 году, то есть, за сто лет до нашествия монголов на Европу. Указывая на преимущества данной тактики, автор цитирует князя Даниила Романовича: «преимущество для христиан – простор, а для язычников (жемайтов) – теснота».
Для предвзятых историков как шип на дороге должно звучать это недвусмысленное утверждение, обнаруженное в «Истории Польши» (The Cambridge History of Poland), изданной в Кембриджском университете в 1696 году: «Как швейцарские, так французские летописи победу в Грюнвальдской битве признают за сарацинами (самогитами)».
Литовский историк Константин Юргела совершенно принижает влияние русских на ход Грюнвальдской битвы, отмечая, что московичи вплоть до XIX столетия об этом сражении, и слыхать не слыхивали. В своей книге «Танненберг» автор утверждает, «На самом деле, если бы в 1410 году Витовт и Ягайло были побеждены, то поток тевтонских рыцарей хлынул бы в равнины России, только тогда такие разговоры о нашествии крестоносцев на славян имели место быть». С точки зрения исторической правды этот лозунг является лишь пропагандистским трюком.