Откровенно говоря, затея сделать из отряда каросских наёмников подобие подразделения армии США удалась, мягко скажем, не вполне.
В отряде не набралось обещанной сотни. Некоторые десятки (отделения) не насчитывали и половины людей. Когда пара американцев выбила из Айюрра первый серебряный аванс на подготовку компании против Гоша, и к их голосам стали прислушиваться вполне, Питер настоял, чтобы свести ошмётки отделений в шесть полноценных десяток, то есть в два стандартных взвода. Началась ругань. Четверым десятским, а все они присутствовали в вечер знакомства, когда Фаи пела гимн наёмников, пришлось стать рядовыми бойцами, что им совершенно не понравилось. Один вытащил меч и кинулся к Бэкману выяснять отношения. Джен выстрелила с десятка шагов. Навскидку, не целясь. Бунтовщик получил дырку в башке и больше не спорил. Оставшиеся в живых — тоже.
Выехав в Номинорр, тренировались ежедневно — на каждой удобной поляне, встретившейся по пути. Кароссцы выработали свою тактику, чем-то похожую на тактику взводов армии США в наступлении: одна группа штурмует, другая прикрывает стрельбой, только вместо пулемётов и М4 — арбалеты и луки.
Пришлось перестроиться. Каждый взвод по тридцать рыл озадачивался на поддержку своего главного огневого средства — Джен или Пита с автоматом. Прикрывали они грамотно, с тыла или сбоку не подберётся никакой энтузиаст.
И всё равно, это — замшелое Средневековье. Ни разу не уютное.
Утром Бэкман объявил решение: оба взвода остаются в Гузарре. Разведчики втроём проникают в Номинорр, добывают сведения и возвращаются.
Кривой Лис бросил дежурные слова, чтоб Пит берёг рыжую бестию. Но очевидно было, что чувствовал и некоторое облегчение. Вояку тяготило двоевластие. Вроде бы он — командир отряда. Но двое пришельцев имели слишком больший авторитет.
Даргурр смахивал на викинга из голливудских сериалов, не хватало только рогатого шлема. Эдакий морской волк (или, скорее, волк класса река-море), побывавший в зубах дьявола и ничего не страшащийся. Тем не менее, он испуганно затряс рыжей бородой в форме лопаты, услышав про струмм, способный плыть против течения без вёсел и паруса.
— Моуи не простит тебе колдовства, Гош. Умрёшь страшной смертью. Твой же судья тебя осудит, и никакой архиглейский титул не спасёт.
Наивный чукотский юноша, а не викинг…
— Моуи благословил мои начинания. А колдовство, как ты его называешь, это просто магия младшего бога. И она уже работает. Во славу Моуи, конечно. Идём!
Я едва ли не силой отбуксировал струсившего викинга к слесарной мастерской. Там к августовскому зною добавился жар от кузни и от топки рабочей модели моей первой паровой машины. Понятное дело, около неё крутился папа, протирая тряпицей медные детали да посматривая на стрелку манометра, показывающего давление в котле.
— Вона как… Это же не струмм! — догадался Даргурр.
— Сообразительный! Конечно. Перед тобой — благословлённый богами агрегат. Когда поставим его на струмм, он поплывёт без вёсел и паруса.
Слова «идти» о ходе судна и «плавать» в языке Гхарга звучат одинаково. Земной мореман прибил бы меня за «судно плавает», потому что оно «ходит», а плавает только коричневое в проруби.
По моему знаку отец устроил презентацию. То есть открыл вентиль, и пар под давлением хлынул в цилиндры, большой и поменьше, принявшиеся толкать шатуны, те вращали вал. В общем, делали всё то, что описано в учебнике физики для какого-то там класса.
Вал соединялся с гребным винтом, погруженным в корыто. Лишь только начал вращаться, вода забурлила и полилась через край.
— Ветряные мельницы видел? В корыте — такие же лопасти, как в ветряке. Всё понятно, Даргурр?
— В воде уместнее колёса от речной мельницы.
Правильно. Именно так думал Фултон, оснастив свой пароход гребными колёсами. Но благодаря интернетной премудрости я знаю, что винт лучше. Как просто быть умнее любого специалиста этого мира, когда имеешь ноутбук с десятками гигабайт полезных сведений!