— Нравится? — Дюлька достал ногу из стремени и легко спрыгнул на землю. — Их называют хоррсами. Садись! Хмурр — смирная, не понесёт и не сбросит. Я пойду рядом, поведу под уздцы.
— Слишком медленно, — фыркнула Мюи. — Я двину вперёд. Фаи! Дюлька — не женатый. Готовится на кмита, завидный жених. На него все местные девицы засматриваются.
Она укатила вперёд, нажимая ногами на вращающиеся опоры, арбалет болтался за спиной.
Фаи прикусила губу, чтоб не разулыбаться. Ушастый Дюлька в качестве покорителя женских сердец смотрелся ещё забавнее, чем в роли великого воина, истребителя кароссцев и колдунов.
«Завидный жених» придержал стремя. Забраться на худого кхара оказалось ничуть не сложнее, чем на привычного каросского.
Тронулись. Толчки от движения передавались через седло на пятую точку гораздо ощутимее.
— Дюлька! Ну и в чём преимущество этого животного перед каросским кхаром?
— Хоррс меньше ест и скачет дальше. Двадцать мер в сутки — легко. Может и больше, но тогда придётся день отдыхать. Раньше Гош спрашивал: как купить каросских кхаров, быка и несколько тёлок, не холощёных, на развод. Никто не хотел продавать…
— Ясное дело! — сидя наверху, так, что её колено находилось на уровне оттопыренного уха хрыма, Фаи и разговаривала свысока. — Кхары и волкодавы — главное богатство Кароссы. Если кто-то рискнёт продать племенных на развод, его семью вырежут до седьмой родни… Всё это знают, — добавила она, спохватившись.
— Странно. Бобик, волкодав Гоша, покрыл всех сук Кираха, кого только поймал, а теперь и Номинорра. Крестьяне злятся: щенки рождаются слишком крупные и злобные.
— Кто же ему продал некастрата?
— Гош сам добыл. Молодого совсем. У степных колдунов. Когда ещё в Кирахе жили.
— Вот как… Ты говоришь о Гоше как о старом и близком знакомом.
— Так и есть, — пожал плечами парень. — Он же не сразу архиглеем стал. Поначалу — обычный купец, торговал ниром. Небогатый. Потом добыл серебра и, поклявшись на Камне Правды, что отец его служил сотником, приобрёл выморочное глейство. А затем вырезал родню здешнего архиглея Айюрра и сам занял Номинорр. До этого мылся в реке, облегчался в кустах, ел с солдатами из общего котла, спал на лавке в избе моей матушки. И много воевал.
— Бедняга!
— Из-за войн? — изумился Дюлька. — Так он же во всех победил.
— Нет. Из-за того, что человек, привычный спать у костра и жарить на острие ножа сырое мясо, сам сражавшийся с врагами, вынужден жить во дворце, ходить только с охраной и питаться с серебряного блюда. Тоска! Я ему сочувствую.
Дюлька никогда не задумывался о жизни на верхнем этаже, куда может доставить «социальный лифт», и пожал плечами.
— Наверно… Но он не сильно изменился. Здоровается со мной как в прошлые времена.
— Скажешь, ты в его покои беспрепятственно заходишь?
— Зачем? То есть, если дело срочное, объясню страже, ему доложат. Коли надо — пустят. Но какие срочные дела могут быть у простого студента к правителю?
— Он же здесь, во дворце живёт? — безразличным тоном бросила Фаи, словно не нашла другой темы, чтобы поддержать разговор.
— На третьем этаже. Но тебя не пустят. Если только…
— Что — если только? Не мямли.
Дюлька остановился. Замер и хоррс, удерживаемый за уздечку.
— Не уезжай с чужаками. Останься. Будешь учить нас в Сорбонне. Ты же грамотная. А я слышал — учителей не хватает, — он собрался с духом и выпалил: — А ещё ты очень красивая. Оставайся! Попроси у Гоша место в университете.
Она едва из седла не выпала. Этот неладно скроенный сельский увалень… вздумал за ней ухлёстывать! Верно — принял за чистую монету подколку Мюи про «завидного жениха». Вся каросская ватага покатилась бы со смеху.
— Спасибо. Я подумаю, — ответила она и замолчала, чтоб не выдать себя хохотом.
— Давай разворачиваться к дворцу. Кобылку надо вернуть. Да и у меня дела… Но ты вечером приходи. Цирк приехал заморский, большой. С чудными зверями. У гостей архиглея места особые, почётные. И я проберусь. Договорились?
— Хорошо! — она снова умолкла, чтоб не добавить с сарказмом: значит, у нас будет свидание, милый.
Вечером Фаи действительно отправилась на рыночную площадь. Здесь же толклись американцы.
— Что-нибудь удалось выяснить?
— Сплошная чепуха, — отмахнулся Питер. — Познакомились с преподавателями местного так называемого университета. Школы для умственно отсталых. Учителя в нём сплошь из России. За год прониклись местной дуростью. Говорят, переместились сюда благодаря верье, что жил в ладони Гоша. Теперь верья его покинул, и проход домой закрыт навсегда.