Выбрать главу

— Понимаю все это хорошо. Но у нас всегда все хорошо получалось. Так ведь?

— Так. А сегодня ночью в полете, да еще таком сложном, ты опять вел себя не совсем… Тебя нередко приходилось уговаривать. Хорошо, что все-таки в конце концов ты поддавался уговорам. Иначе недалеко было бы и до беды.

Ладилов глубоко вздохнул:

— Не знаю. Характер такой, что ли.

— Характер характером. Да еще и воля нужна, выдержка. У тебя же все это есть! Только, наверное, не в той пропорции.

— Ну уж, ты перегибаешь, — сказал Ладилов. Голос его был совсем спокойный. — Вот что: пойдем пройдемся немного. На воздухе все-таки легче дышится. Пойдем?

Коноплин согласился:

— Пойдем. На полчаса, не больше. Завтра рано вставать.

По улице до парка шли медленно, почти не разговаривали.

У городского парка, несмотря на поздний час, было людно. Слышался смех, громкие возгласы. А друзья шли в толпе хмурые. Им сейчас было не до веселья.

Совсем случайно Алексей поглядел на вход в парк и остановился. Евгений сделал несколько шагов, оглянулся на друга.

— Ты чего?

— Посмотри, это же она!

— Кто?

— Да та, что на реке… Эля.

— Вот так дела! Встретились-таки! Подойдем?

Эля была не одна. С ней шла подруга — невысокая, круглолицая и курносая.

— Здравствуйте, девушки! — первым поздоровался Ладилов.

Эля недоуменно посмотрела на обоих. Она не узнавала ребят. В военной форме их не видела.

— Мы с вами встречались уже. Помните, на реке.

Лицо Эли оживилось, она тихонько засмеялась.

— Когда вы еще искупались в одежде? Помню.

— Вот и хорошо. Я знал… мы знали, рано или поздно встретим вас в городе, — уже весело говорил Ладилов. Говорил только он. Коноплин молчал.

— Познакомьтесь — Ира, — представила она по-другу.

Ребята назвали свои имена.

— Мы вас проводим немного. Совсем немного — у нас мало времени. Хорошо?

Девушки согласились.

Прошли несколько кварталов, болтая о пустяках. А когда прощались, Ладилов так же, как на реке, предложил:

— Пойдемте с нами завтра в кино? На семь вечера?

Он, да и Коноплин, совсем не были уверены, что Эля согласится. Но она без колебаний ответила:

— Согласна. Только не завтра, а послезавтра. А ты? — обратилась она к Ире.

— Тоже, — смущенно пробормотала подруга.

— Значит, в семь?

— В семь.

— Будем ждать. Не подводите!

Разговор по дороге поддерживал только Евгений. А Алексей сказал всего несколько слов. Он и сам не знал, почему его так смущает присутствие Эли.

ГОРОДСКОЙ ПЛЯЖ

Лежать на горячем песке после длительного купания приятно. Солнце жжет. Но это не опасно. Оба давно уже основательно загорели и теперь не боялись «облезть».

У Ладилова лицо из смуглого стало коричневым. Его легко можно было бы принять за южанина. А вот каштановые волосы, наоборот, посветлели, приняли неопределенный оттенок — нечто среднее между бурым и грязно-красным.

Коноплин загорел «по-своему»: плечи, спина стали коричневыми, а лицо почти не изменилось — оставалось светлым. Волосы совсем побелели.

Когда согрелись, Евгений предложил:

— Лешк, закусим?

— Закусим, — охотно согласился Коноплин.

Потянулся к свертку. В нем помидоры, огурцы, пирожки.

Ели молча.

На городском пляже сотни людей. У берега места свободного не найти. Компании, одиночки располагались вплотную друг около друга.

Рядом с ребятами оказалась молодая пара. Женщина в чем-то упрекала мужа, тот отвечал ей довольно невежливо.

Ребята послушали перебранку, потом Ладилов вздохнул, спросил:

— Алешка! А чего это мы с тобой стали ссориться? Раньше не так было, а вот теперь…

— Ссориться мы не ссоримся, а поспорить по делу всегда полезно.

— Может, Элька виновата?

Коноплин вспылил:

— При чем здесь Эля? Что ты сочиняешь? Чепуха какая-то! Мы и знаем ее всего час-два.

— Так в чем же причина все-таки этих споров? — продолжал Ладилов. — Где собака зарыта?

Коноплин, как это было в гостинице после злополучного полета, долго молчал.

— Об этом мы уже говорили. Значит, ты ничего не понял. Разные мы с тобой люди, Женька. Ты сейчас Элю зачем-то приплел, горячишься. Сам посуди, как с тобой спорить?

— Я вовсе не горячусь, но мне хочется знать, что с тобой творится в последнее время?

— Не ерунди. Может, пойдем освежимся?

— Нет, сначала ответишь, — настаивал Ладилов.