Снова Алексей увидел друга лишь вечером.
— Сегодня я пошел бы на танцы. Ты чего это разоблачаешься? Пойдем? — предложил Алексей.
— Спать хочется.
— Не гуляй до утра.
Ладилов промолчал. А когда увидел, что Коноплин собирает рюкзак, поинтересовался:
— Завтра опять на рыбалку? Один едешь?
— Матвей Тимофеевич приглашает. Ему веселее — вдвоем все-таки. Отучил ты Элю с ним ездить.
— Разве она не поедет?
— Откуда мне знать?
Евгений походил по комнате, потом предложил:
— Знаешь, Лешка, давай я добавлю продуктов в рюкзак? И бутылочку с собой прихватим.
Алексей усмехнулся:
— От росы?
— Для настроения. Старикан, наверное, будет не против.
— А как же — «жизнь дается раз»? На танцы не попадешь.
— Ну их!..
Евгений чего-то стеснялся, о чем-то сожалел. Такое с ним случалось крайне редко. Было чему удивляться.
Алексея не очень-то радовала просьба приятеля. Пользы от него немного. Хуже всего — наверняка будет мешать рыбной ловле. Отказать тоже нельзя. Скрепя сердце согласился.
Евгений сбегал в магазин, принес колбасу, сыр, консервы. И «бутылочку» захватил, только не одну, а две.
— Многовато будет, пожалуй, — поморщился Алексей.
— В самый раз. Красного на всякий случай — если нас окажется на реке не трое, а четверо.
— А-а! — протянул Коноплин.
Ему что-то расхотелось вдруг ехать на рыбную ловлю.
Матвей Тимофеевич неопределенно хмыкнул, когда увидел позади Коноплина Ладилова. Но ничего не сказал.
Принялись складывать снасти в лодку. Старик не вмешивался, доверял Коноплину. Только когда увидел, что тот положил рюкзак на сиденье у кормы, остановил:
— Леша, корму не занимай. Там девчонка моя сядет. Сейчас подойдет.
Евгений толкнул друга.
— Что я говорил? — прошептал он, явно обрадованный вестью.
Минут через пять послышались шаги и показалась Эля.
Она весело поздоровалась с друзьями. Алексей решил, что Эля рада видеть Евгения. «Ну и пусть! Тебе-то какое дело?» — пытался он укорять сам себя. Укорял, но понимал, что неспроста прислушивается к каждой фразе, сказанной Элей и обращенной к Ладилову.
Рыбу ловили на прежнем месте. И так же, как в прошлый раз, когда солнце поднялось высоко и над костром в ведре закипала уха, пошли купаться.
Евгений в воде все время держался рядом с Элей. Алексей один поплыл на середину реки.
— Алеша, куда вы? — услышал звонкий голос девушки.
Показал рукой на другой берег.
— Я с вами, подождите!
С девушкой приплыл и Евгений. Посидели на траве, отдохнули. Опять говорил больше Ладилов, а Коноплин молчал. Он и сам не мог понять, почему в присутствии Эли он не может найти нужных слов, по-настоящему поддержать разговор, почему посматривает на нее лишь украдкой.
Алексей поднялся.
— Ну, пора. Матвей Тимофеевич машет, — сказал он.
За ним поднялась и Эля, за ней Евгений. У костра Евгений принялся вытаскивать припасы из рюкзака. Матвей Тимофеевич укорял:
— Какой же это рыбак поедет на реку с колбасой да сыром? Смех! Уха — самое важнецкое дело. Это тебе не домашняя!
Увидел бутылки, смягчился:
— Стопка не повредит. Особенно на пользу, ежели холодновато на реке бывает. Да и для настроения неплохо.
— Дедушка, тебе нельзя пить больше ста граммов, — предупредила Эля. — Сердце!
— Сердце дано человеку на неопределенный срок. Беречь его — оно ленивым станет. Изредка надо и пошевелить его, заставить попрыгать чаще обыкновенного.
Он выпил не одну, а две стопки и захмелел. Эля была недовольна.
— Ну тебя, егоза! — отбивался Матвей Тимофеевич. — Ты лучше ребят побереги. Им долго жить. И… — старик хитро прищурился, — и глаза разуй. Ужо вижу!
— Дедушка!
— Ну-ну, молчу. Пойду в тень, подремлю. А ты, Алексей, поглядывай пока за донками. Смотришь, какой-никакой сазанчик попадется.
Матвей Тимофеевич направился к кустам, улегся на пиджак. Коноплин ушел к удочкам. Эля начала собирать посуду. Потом у плеса долго терла песком закопченное ведро. Евгений не отходил от нее.
Донки «молчали». Поочередно Коноплин вытащил их, переменил наживку. Снова закинул.
Припекало солнце. Клонило ко сну. «Искупаться бы еще!» Но Алексей не мог себя заставить пойти к плесу, пока там были двое, и ушел в тень, к кустам, нависшим над обрывом. Долго сидел, глядя на зеркальную воду…
— Алеша, проверили крючки?
Над обрывом стояла Эля. Она была в купальнике. «Пойдут сейчас с Женькой в воде барахтаться. Ну и пусть!»