Забегая вперед, скажу, что спор между Филипповым и Линьковым о методе выброски партизанских групп в тыл противника пришлось закончить мне много лет спустя. С Героем Советского Союза писателем Г. Линьковым мы встретились на литературном вечере в офицерском клубе под Москвой. Я прочитал ему из его же книги «Война в тылу врага» несколько выдержек, в которых автор обрушился на летчиков за неудачную выброску его десантного отряда. Линьков все еще считал себя правым, но мне удалось доказать бывшему партизанскому «бате», что причиной неудачи, которая постигла отряд, является в первую очередь тогдашняя неопытность в выброске ночного десанта.
— Да, — сказал он, — если бы мы думали тогда так же, как сейчас, многое бы делали по-другому…
— А что касается растерянности, которую приписали летчикам, так это вы просто выдумали, — не унимался я. — Полк и его командир имели к тому времени уже богатый боевой опыт.
— Выдумывать писателю не возбраняется, — шуткой ответил Линьков, но в тоне его голоса я почувствовал, что при следующей встрече он покажет мне переизданную книгу с поправками. Но встретиться нам больше не пришлось. Нелепый случай оборвал его жизнь год тому назад.
…За стеной радисты прощупывали эфир, ловили каждый сигнал с воздушных кораблей. Все экипажи выполнили задание и под покровом ночи благополучно возвращались домой. Гризодубова, выслушав очередное донесение, вышла из-за стола, энергично прошлась по комнате, затем взяла стул и подсела ближе к нашему дивану с выпирающими пружинами.
— Да-а, печальный опыт, — заметила она. — Печальный и поучительный. А вам, начальник штаба, лично не приходилось летать в тыл противника? Приходилось? Так чего же молчите? Рассказывайте.
Я на минуту задумался; о чем, собственно говоря, рассказывать? Вспомнился тяжелый воздушный бой наших четырехмоторных ТБ-3 с немецкими истребителями Ме-109.
— Это было в июле сорок первого, — заговорил я. — 10 самолетов ТБ-3 вылетели днем в район Гомеля выбросить боеприпасы воинской части, действующей в тылу противника. Площадку нашли без труда на открытой местности. На ней были выложены все необходимые для аэродрома знаки. Нам это сразу бросилось в глаза. Нетрудно догадаться, что противник взял эту площадку под наблюдение. Так оно и вышло. Только начали сбрасывать груз, появилась группа фашистских истребителей, Наши самолеты, снизившись до 50 метров, стали в круг. Стрелки, не жалея патронов, отбивали атаки. Один наш самолет «мессершмитты» все же подбили. Вскоре, израсходовав боеприпасы, истребители врага вышли из боя. Кстати, и у нас не осталось патронов. Командир приказал выбросить груз и возвращаться на свой аэродром.
Через час мы сидели в землянке командного пункта. Командир провел разбор полетов, на котором пришли к выводу, что потеряли самолет по двум причинам. Главная — дневные условия полета на бомбардировщиках устаревшей конструкции. Вторая, но не второстепенная причина, — отсутствие маскировки площадки.
— По-моему, — вставил комиссар Тюренков, — в первые же дни войны всем было ясно, что на ТБ-3 можно летать на боевые задания только ночью.
— Видимо, не всем, — ответила за меня Валентина Степановна. — Продолжайте, начальник штаба.
Мне казалось, что я уже отклонился от главной темы разговора, но меня слушали, то ли чтобы скоротать время до посадки самолетов, а может, и в самом деле это было им интересно. Во всяком случае, не мог же я не сказать, что с августа 1941 года полеты ТБ-3 в тыл противника на выброску десантных и разведывательных групп проводились более организованно, ночью, на сигналы. Что небольшие группы будущих разведчиков и партизан, а также уполномоченных ЦК КП(б) Белоруссии готовил к выброске начальник парашютно-десантной службы ВВС Западного фронта капитан Иван Корнеевич Старчак. Это был настоящий трудяга. Он неоднократно показывал пример своим ученикам, как нужно покидать самолет ночью. Только за август было заброшено в тыл фашистских войск 164 парашютиста.
Люди, которых готовил капитан Старчак, жили лагерем в лесу недалеко от аэродрома, в районе Юхнова. Случилось так, что о прорыве фашистских войск на Московском направлении узнали мы в Юхнове, когда на аэродроме появились мотоциклисты противника. Большинство экипажей прилетело с боевого задания и находилось у своих самолетов. Быстро запустив моторы, летчики под обстрелом автоматчиков взлетели. На земле остались два самолета, захваченные фашистами.