Самолеты на земле — самолеты в небе
ПОВЕСТИ
СУДЬЯ
Так пел я, пел и умирал.
И умирал и возвращался
К ее рукам, как бумеранг,
И — сколько помнится — прощался.
1
Меня зажали со всех сторон. Машины справа, слева — всюду. Скорее бы выбраться из города. За мостом стало свободнее, и я прибавил скорость. Только бы успеть убежать.
Знак на шоссе «Скорость не более 40 километров в час». Серый домик. На обочине несколько изуродованных машин. Помятые бока, разбитые стекла. Пост ГАИ и БД. Предлагают остановиться.
— Почему выезжаете в таком виде на линию?
Инспектор оглядывает машину, потом меня.
Я стараюсь собраться с мыслями. 31 августа 1967 года я ехал на автомашине в силу причин и обстоятельств, разбор которых занял бы слишком много времени..
— Видите ли…
Постараюсь объяснить инспектору так, чтобы получилось убедительно. Придется начать издалека.
— Видите ли, в поселке Лукино, где я родился и оставался вплоть до окончания средней школы и поступления в университет, я имел бы возможность… Я объясню, если это не отвлечет нас от основной темы… Я имею в виду… Если учесть то обстоятельство, что как житель сельской местности я долгое время проживал безвыездно в большом городе, в то время как с детства моим любимым занятием было посещение близлежащих лесов… Только не подумайте, что я уклоняюсь от прямого ответа. Я пытаюсь ответить как можно короче. Мне тридцать лет, женат, дети есть, преподаю специальный курс, веду общественную и научно-исследовательскую работу в области, название которой навряд ли представит для вас интерес, и поэтому я позволю себе пока опустить эти сведения. Десять лет, если считать также работу в научно-студенческом обществе, я целиком отдал проблеме, как мне казалось, чрезвычайно важной, хранил ей верность, достойную, очевидно, лучшего применения…
Почему я выехал в таком виде на линию? Видите ли, в связи с сильным переутомлением, а также учитывая то обстоятельство, что сегодня 31 августа, дата для меня в некоторой степени торжественная… Я позволил себе этот автопобег, простите, автопробег, который…
Или он думает, что я пьян?
— Вы имеете в виду вмятину на крыле?
— Предъявите акт.
— У меня его нет. Я ударил машину вечером в темноте о железную балку. Во дворе никого не было, и я не смог оформить своевременно.
— Почему я должен верить? Может, вы человека сбили. Придется задержать документы.
— Товарищ инспектор!
— Вы не имели права выезжать на линию с неисправностью.
— Машина исправна.
— А эта вмятина на крыле?
— Вот! — Мне наконец удается поймать нить. — Именно с намерением ликвидировать вмятину я выехал на линию с неисправностью, поскольку сам не имею достаточной квалификации и жестяным работам не обучался. На станции обслуживания, которая находится в нескольких километрах от вашего поста…
— Не имели права выезжать на линию с неисправностью, — повторяет инспектор сухо.
— Что было делать?
Неужели заберет документы и снимет номер?
Мы входим в деревянный домик, оборудованный грубосколоченным столом и лавкой. Инспектор из кипы чистых бланков берет один, макает перо в чернильницу.
— Товарищ инспектор!
На кончике пера застрял волосок. Его нужно снять и еще раз обмакнуть перо, так как все чернила сошли.
— Товарищ инспектор! Мою вину… безусловно, без всяких сомнений достаточно серьезную, я осознаю до конца, и ваше справедливое замечание…
Инспектор задумчиво смотрит в окно, из которого видно шоссе с зеленой разделительной полосой. Маленькие разноцветные жучки беззвучно ползут из города и в город. Приближаясь, они превращаются в крупных медлительных животных. Скорость не более сорока километров в час.
А из-за горизонта вновь возникают маленькие блестящие панцири. Там идет борьба за первые места у правой кромки шоссе. У дорожного знака игра в перегонки на время прекращается, и машины ведут себя как приодетые образцово-показательные школьники на торжественной линейке. Только зеленая «Волга» упрямо добивается первого места.
Инспектор отрешенно смотрит на дорогу. Что сказать ему? Какие слова позволят объяснить смысл происходящего? Как передать состояние, заимствованное, должно быть, из арсенала пятнадцатилетней юности, — состояние замороженности всех чувств?