Задача, которую перед нами поставила партия и правительство разрешима. Сплотившись тесным коллективом рабочих и инженерно-технических работников для выполнения этой задачи, мы ее разрешим».
В этом был весь Бартини, ведь он надеялся на энтузиазм рабочих, на то, что они приложат все силы для быстрейшего и качественного решения поставленной задачи. Но, как вы увидите дальше, этого не произошло. Низкое качество изготовления «Сталь-6» стало одной из главных причин затянувшейся доводки самолета.
Первый вариант самолета «Сталь-6»
В 1933 году все работы по самолетам «Сталь-2» и «Сталь-3» передали на завод № 81 и туда же перешла группа конструкторов КБ СНИИ ГВФ во главе с А.И.Путиловым. Оставшийся конструкторский коллектив СНИИ ГВФ возглавил Бартини.
Взяв Роберта Людвиговича под свою опеку, начальник Главного управления ГВФ А.Э.Гольцман, видимо, увидел в проекте ЭИ не только талантливого инженера, но и перспективные для авиации технические решения. А новинок в «Сталь-6» хватало.
Задавшись целью достижения наибольшей скорости, Бартини впервые в Советском Союзе применил одноколесное убирающееся велосипедное шасси. Складывались и подкрыльевые опоры, не дававшие самолету на земле ложиться на крыло. Процесс выпуска и уборки шасси проходил вручную, для этого в кабине имелся расположенный сбоку специальный штурвал. Гидравлических и электрических систем уборки колес в те годы еще не существовало.
Для снижения лобового сопротивления конструктор отказался от традиционного радиатора и применил испарительное охлаждение мотора. Охлаждающая жидкость, омывая цилиндры двигателя, испарялась и, пройдя через канал, образованный двойной обшивкой носка крыла, возвращалась обратно в виде конденсата. Фонарь кабины пилота почти не выступал за обводы фюзеляжа, что тоже способствовало увеличению скорости полета.
Доработанный самолет «Сталь-6» на испытаниях в НИИ ВВС. Щелковский аэродром, 1934 г.
Первым опробовал в воздухе «Сталь-6» летчик-испытатель НИИ ВВС А.Б.Юмашев. Произошло это, судя по летной книжке Андрея Борисовича, 27 июля 1933 года. Известность Юмашев получил благодаря своим рекордным полетам на самолетах ТБ-3 и АНТ-25. Особенно большой резонанс в мире получил рекордный полет на дальность через Северный полюс в Северо-Американские Соединенные Штаты (так в те годы назывались США). Самолет, в экипаж которого, кроме командира корабля Михаила Громова и штурмана Сергея Данилина, входил второй пилот Андрей Юмашев, стартовав со Щелковского аэродрома (ныне Чкаловская) пролетел за 62 часа 17 минут без посадки по прямой 10148 километров.
В первом полете «Сталь-6» выявился серьезный дефект машины – отсутствие герметичности в системе охлаждения двигателя. Пар, вырвавшийся из под листов конденсатора, буквально окутал самолет. Летчик также высказал пожелание улучшить обзор из кабины. Доработки испарительной системы охлаждения и изменение кабины и фонаря пилота затянулись, и лишь 11 мая 1934 г. А.Б.Юмашев вновь отправился в полет на «Сталь-6».
17 июля 1934 года «Сталь-6» была принята специалистами НИИ ВВС для проведения государственных испытаний. Перед военными испытателями стояло несколько задач, но главными были две: изучение поведения парового охлаждения для дальнейшего его применения на современных самолетах и определение возможности эксплуатации самолета на шасси с одним колесом.
В первом же полете ведущего летчика-испытателя Петра Михайловича Стефановского, состоявшемся на следующий день, вновь выявился серьезный дефект в системе охлаждения мотора. Машину поставили на доработку, продолжавшуюся два дня, и 20 июня Стефановский вновь поднял ее в воздух. В тот день предстоял полет с убранным шасси по определению поведения самолета на максимальной скорости при работе мотора на номинальном режиме. Но завершить испытание не удалось: в полете оборвался трос, предназначавшийся для уборки и выпуска одной из крыльевых опор. Попутно дали о себе знать еще двенадцать дефектов. И снова доработки, на этот раз затянувшиеся более чем на две недели.
8 июля состоялся третий испытательный полет на километраж (определение скорости на мерной базе при полете у земли), но задание и на этот раз не было выполнено полностью. По мере увеличения скорости самолет стало кренить влево. Летчик вынужден был прекратить полет. К тому же на земле обнаружился обрыв ленты, крепившей собиратель пара в левой плоскости.
Машину быстро ввели в «строй», но на следующий день в полете сорвало фонарь кабины летчика.
«Сталь-6» пилотирует летчик-испытатель АБ.Юмашев
Спустя тридцать с лишним лет Петр Михайлович по этому поводу вспоминал: «Машина развивала рекордную для того времени скорость – 420 км/ч.
Достигнуть ее было не просто. Управляемых триммеров тогда еще не изобрели. На элеронах имелись регулируемые на земле ножи. А они нередко вызывали у самолета стремление выполнить то правую, то левую бочку. Возникавшие усилия преодолевались тяжело. Отгибание ножей между очередными полетами не давало нужной точности.
Но больше всего нас с Юмашевым, ставших монополистами испытаний «Сталь-6», раздражал фонарь пилотской кабины… А фонарь, открывавшийся лишь на земле, он (Бартини. – Н.Я.) выполнил из желтого, абсолютно непрозрачного целлулоида. Решительно никакого обзора по курсу – летишь как в завязанном мешке. Только сбоку вырезано небольшое окошечко для наблюдения за землей.
И несмотря на пристрастие к легким самолетам, интерес к «Стали-6» у меня с каждым полетом падал. Андрей Юмашев тоже все больше разочаровывался в машине. Масла в огонь подлила неисправность в шасси, возникшая во время одной из посадок. И хотя самолет не получил повреждений, испытывать его прекратили. Он требовал доработки и доработки. И не удивительно – опытный образец».
Пятый полет «Стали-6», состоявшийся 13 июля, едва не закончился катастрофой. В тот день в 20 часов 45 минут (напомню, что в те годы стрелки часов не переводили на летнее время и приближались сумерки) предстоял полет на километраж. На высоте 1000 метров Стефановский убрал шасси и, снизившись до 300 метров, начал выполнение задания. Когда летчик приступил к очередному режиму и увеличил обороты двигателя до 2200 в минуту, самолет начал сильно валиться влево. Осторожный и к тому времени накопивший большой опыт в испытаниях самолетов Петр Михайлович решил прекратить полет и, поднявшись на 1000 метров, стал выпускать шасси.
Для контроля этого процесса конструкторы предусмотрели пять электрических лампочек. Когда шасси выпущено и встало на замок, все лампочки гасли. На этот раз одна из них продолжала гореть. Летчик повторил опергцию по уборке и выпуску шасси, вращая штурвал. Но это ничего не дало. Как поступить дальше? Прыгать с парашютом или выполнять посадку на фюзеляж? Пилот принял второе и, как оказалось, верное решение. Летчик сел отлично, а самолет получил незначительные повреждения.
Обследовав лежащий на земле самолет, специалисты установили, что причиной аварии стал обрыв троса уборки шасси. Комиссия работала недолго и пришла к выводу, что «если бы Стефановский выпустил шасси после обрыва троса подкрыльевых костылей (так назывались концевые опоры крыла. – Н.Я.)у то результаты посадки были бы значительно хуже, чем получилось при посадке с убранным шасси…
Основная причина поломки самолета «Сталь-6» произошла из-за конструктивных и производственных недоделок механизма подъема и опускания шасси и подкрыльевых костылей.
Косвенной причиной поломки явилось недоверие летчика к самолету, основанное на большом количестве поломок и неполадок на нем в воздухе».
Особое мнение по отношению к выводам большинства членов комиссии высказал ведущий инженер по испытаниям Холодов, не огласившийся с фразой: «Косвенной причиной поломки явилось недоверие летчика к самолету, основанное на большом количестве поломок и неполадок на нем в воздухе».