Вслед за этими персонажами, особенно пристально всматривался в игру Н. Гартман. Говоря: «Одно в другом играет», он приводит в пример поэзию, называя ее «полуконкретностью». В поэзии события реальны, так как описываются, но их нет, так как они выдуманы: «Они — плод игры и через игру осуществляются». Так, игра, по Гартману, есть способ бытия: «…играющее значит являющееся». Крайне интересной кажется также книга М. Бахтина «Эстетика словесного творчества», в которой автор вскрывает коренное отличие искусства от игры, утверждая, что в игре принципиально отсутствуют зрители и авторы: «…игра в них не нуждается, она будет игрой и без них».
В 60-х на сцену выходит веселый пророк Игры Тимоти Фрэнсис Лири, тщеславный, беспечный, высокомерный шут-провокатор, одержимый манией саморазрушения, признанный лидер альтернативной культуры, — «Жизнь — это великий и смешной танец, и нам всем здорово повезло, что мы здесь. Все занятия человека — это ничто иное, как развлекательное кино. Единственно возможная позиция — это радоваться и удивляться. Все в этом мире не так серьезно, не так важно, как это кажется. Мы все участвуем в гигантском шоу, и я искренне желаю всем вам принять в нем участие»97. Его друг Джон Бересфорд поддерживает его: «Теперь все превращается в игру, и тигры ведут себя по тем же правилам, что и остальные игроки, раскрываясь в свете и цвете, под восхитительную мелодию свободной игры сознания»98«В действительности только те, кто видит культуру как игру, могут принять эволюционную точку зрения, могут оценить и сохранить то великое, что призваны сделать человеческие существа. Воспринимать все как “серьезную, покоящуюся на твердых основаниях реальность”, значит не понимать самого главного, с холодным безразличием игнорировать величие игр, которым мы должны обучиться»99
Среди современных естествоиспытателей феномена игры можно отметить, так же, Роберта де Роппа, который в отличие от вышеотмеченных, довольно сложных и крайне запутанных исследований предлагает следующую, очень простую схему: он разделяет человеческие игры на «материальные» и «мета-игры». Все разнообразие первого типа вращается вокруг удовлетворения себя материальными благами: деньгами и тем, что на них можно купить, властью, общественным положением, сексом и т. д.; второй тип уводит за пределы этого мира, апеллируя к истине, красоте, знанию и т. п. На вершине «мета-игр» де Ропп размещает некую Великую игру — поиск пробуждения, или освобождения. И эта игра, с его точки зрения, сводится к тщательно продуманным механизмам проработки внутреннего мира, т. е. своего собственного сознания, своих собственных мыслей и психоэмоциональных состояний. Конечная цель — глубокое проникновение в природу внутренних игр, познание своего творческого потенциала, способного на чудесную трансформацию и процесс освобождения. Но «…нужна какая-то очень большая внутренняя сила, чтобы прожить эту игру полностью». В этом контексте интересной так же покажется книга Станислава Грофа «Космическая Игра», в которой можно найти очень много общего с восточной философией, (обогнавшей неторопливый запад на несколько тысячелетий), например, с видением великого китайца Чжуан-цзы, у которого «…весь мир — кладезь чудесных игр, бездонных неопределенностей и превращений»100
Не возможно не упомянуть прекрасный текст современного мастера Сатгуру Свами Вишну Дэв «Драгоценное ожерелье наставлений о Пути божественной Игры» («Дивья Лила Йога Упадеша Ратна Малика»)101, в которой раскрывается феномен т. н. «Божественной игры» (Лилы) — «…как спонтанное, беспричинное проявление Абсолютным Умом своих энергий без ограничений, накладываемых смыслом, логикой, законами кармы, без мотивации и стремления к результатам»102. Или, в Кодексе Мастера: «Мастер, будучи единым с Беспредельным Духом, живет в измерении Игры. Игра есть Путь, смысл и цель. Вне Игры есть только Ничто. (…) Мастер играет потому, что после того, как он стал Мастером, для него ничего не имеет смысла…»103 Георгий Гурджиев, в своих многотомных наставлениях утверждает так же, что «…цель любого духовного учения — сделать человека Актером с большой буквы, то есть сделать его играющим на самом себе»104. Его ученик, легендарный английский режиссер Питер Брук, в своей прекрасной книге «Пустое пространство», определяет игру — как «…развернутое в открытом мировом пространстве действо, в котором жизнь и личная трагедия человека предстают во всей своей полноте. (…) Все возможно, если у нас “под рукой” пустое пространство».
97
Для интересующихся информацией о жизни и творчестве этого веселого разбойника, есть смысл посмотреть книги: «Тимоти Лири. Искушение будущим» (Серия «Жизнь запрещенных людей» М., издат. «Ульта. Культура» 2004); «Штурмуя небеса. Подлинная история ЛСД от расцвета до запрета» (М., издат. «Ульта. Культура» 2006); Блестящую работу самого Лири «История будущего» («Janus Books». 2000). В данном контексте, интересным, возможно покажется его заявление о том, что «…каждый уровень сознания определяет свои собственные художественные формы. Семь изящных искусств будущего будут таковы: 1) Генетический Цирк: танец мутантов; 2) Библиотека Неврологических Фильмов; 3) Упоительная Всечувственная Порнография; 4) Романтический Юношеский Уличный Театр; 5) Интеллектуальные Творения; 6) Политические Эмоциональные Драмы; 7) Анастетики (эскапистские уловки: револьвер и игла наркомана), а также “психоделические президенты, переплавляющие оружие в гинских Буддах”».
98
Джон Бересфорд, один из самых близких друзей Тимоти Лири. В 1960 г., будучи нью-йоркским педиатором, попробовал мешалин и заказал один грамм ЛСД у фирмы Sandoz. Когда посылка из Sandoz прибыла, вместе с письмом, в котором фирма желала ему «счастья» в исследованиях, Джон понял, что стал обладателем нескольких тысячь доз ЛСД, и начал проект Agora Scientific Trust, в ходе которого наблюдал воздействие ЛСД и других психоделиков на человека. Некоторое количество этого ЛСД через Майкла Холлингшеда попало в Кембридж, где его впервые попробовал Тимоти Лири.
99
Цитата из интервью Хьюстона Смита «Тимоти Лири и психоделическое движение» данное Роберту Форте. («Тимоти Лири. Искушение будущим»., серия «Жизнь запрещенных людей»., М., издат. «Ульта. Культура» 2006).
101
Сатгуру Свами Вишну Дэв — русскоязычный мастер практической Адвайты и Лайя-йоги в традиции авадхутов-махасиддхов, основатель и настоятель Монастыря йоги (Адвайта-йога-ашрам) «Гухья Самаджа». С 1989 года обучается Лайя-йоге в традиции сиддхов у своего коренного Учителя, а также классической Раджа-йоге и Кундалини-йоге у различных Учителей. С 1992 г. по 1995 г. посвящает себя аскетичной практике в уединении, благодаря которой реализовывает состояние «сахаджа-самадхи». В это время он глубоко изучает Ануттара-тантру в индуистской и буддийской традициях. Во исполнение воли своего Учителя с 1995 г. является основателем и Учителем Монастыря-академии Лайя-йоги, учебного заведения для монахов и монахинь. Книги: «Освобождающий нектар драгоценных наставлений»; «Сокровище зеркала безмятежного океана»; «Путь божественной гордости», и др.
102
В шиваизме божественная игра обозначается термином «айшварья». Другим его аналогом является «виласа» — подлинная Природа Абсолютного Ума. Абсолютный Ум в своем проявленном состоянии развертывает свои энергии, т. е. манифестируется. Эта манифестация беспричинна, спонтанна, необусловлена («безумна» с точки зрения человеческой рациональности). Но именно она лежит в основе любой рациональной манифестации как ее сердечная сущность. Если же мы смотрим на проявление активности глазами недвойственности, она предстает как немотивированная беспричинная игра энергий Абсолюта — лила, или виласа. Известный индийский ученый — исследователь кашмирского шиваизма Пандит Б.Н. переводит «виласа» как «роскошно-праздное времяпрепровождение». Дальше он расшифровывает термин «виласа» как «полную озорства, энергичную, свободную и непринужденную эротическую игру, которая присуща любовной паре в самый разгар ее взаимоотношений, полных соблазна и восторга». (Сатгуру Свами Вишну Дэв «Драгоценное ожерелье наставлений о Пути божественной Игры»).
103
Сатгуру Свами Вишну Дэв «Кодекс Мастера». Книга I. «Контур Пути». (Одесса., издат. «ВМВ», 2006 г.) Полная цитата выглядит так: «Мастер играет потому, что после того, как он стал Мастером, для него ничего не имеет смысла. Поскольку ничто не важно для него, но Игра продолжается, любая мелочь или событие для него равно важны. О, какая это тайна — любить, искать, смеятся и плакать, зная, что всё, включая тебя самого, есть Ничто.»
104
Георгий Гурджиев — человек-легенда, великий мистификатор и духовный шарлатан, по словам Колина Уилсона: «Блестящий и поразительный психолог, не уступающий Ницше», по словам Маргарет Андерсон: «Миллион человек в одном». Основой учения Гурджиева (изложенного в красочной, метафорической манере в книге «Все и вся: сказки Вельзевула, рассказанные внуку») является утверждение, что человечество погружено в сон: «Тело бодрствует, но человеческое «я» спит». Чтобы разбудить это «я» и поднять его на более высокую ступень сознания, Гурджиев предлагает (помимо путей факира, монаха и йогина) путь творчества, или «путь искусного (cunning) человека. Искусный человек, как считал Гурджиев, не позволяет своему прошлому стать будущим, он пытается капля за каплей отыскать в себе божественную искру, истинную свою сущность и начинает, все больше и больше освобождаясь от сценариев прошлого, писать собственный сценарий будущего. В книге «Агенты разведки» Тимоти Лири излагает четыре основных правила, которые мастер применял в основанном им в 1920 году в Фонтенбло «Институте гармоничного развития человека»: 1) Пытайся добраться до сути событий, от которых остальные люди отмахиваются как от таинственных и загадочных; 2) Никогда не делай чего-то только потому, что это делают другие; 3) Никогда не думай так же, как думают другие; 4) Доверяй только собственному видению мира, а не тому, как видят его другие, да и собственному мнению доверяй не очень надолго. Он учил также, что есть возможность избегнуть индивидуальной смерти, и это способ — постоянное рождение собственного «я»: «Бессмертие — возможно, ведь у возможности гораздо больше вероятностей, чем у действительности»