—
Почему нет? Границы наших способностей лежат далеко за пределами нашего воображения. Так что человек, порой, бывает способен на многое, в том числе…
Захария вдруг прервал себя и с тонким прищуром посмотрел на меня.
—
А знаете, что сказал Саймон? Нет? Я вам скажу: Как так получилось, что я, старец, адски боюсь смерти, цепляюсь за жизнь, беспрерывно ищу тех, кто может её продлить, просто физически продолжить моё существование, даже не задумываясь ни о какой «духовной составляющей», о которой постоянно говорит ваш Марк. А он! Человек в три раза моложе меня, красивый, здоровый (депрессия – не в счёт!), умный, вполне возможно, гениальный, любящий жизнь во всех её проявлениях, – своих простых, кротких родителей, свою первую любовь, девушку, живущую где-то там, в Белоруссии, и, возможно, уже забывшую о нём, которой он тем не менее до сих пор посвящает взволнованные, полные искреннего чувства, стихи (это мы узнали из его досье), фанатично преданный науке, наслаждающийся самим процессом творчества… – И он готов умереть?! За что? За «свободу»? «Чистоту» каких-то нравственных принципов? Их что, можно потрогать, купить, подарить, если угодно? А ведь мы готовы были платить ему любые деньги, только чтобы он раскрыл эти проклятые «секреты долголетия». Ну, и так далее, – закончил, смеясь, Захария, а я лишь подхватил нить разговора:
—
Думаю, вы, как художник, теперь сами добавили суховатому, практичному господину своей собственной выразительности и эмоциональности. Вряд ли он мог так сказать.
—
Ну, уж, как получилось, не обессудьте. – Захария развёл руками. – Хотите послушать, что было дальше?
—
Конечно, а то мы напридумывали здесь с три короба, а что на самом деле…
Захария сел на плоский, нагретый за день камень.
—
После того, как Марк твёрдо произнёс: «Я не могу делать такие вещи.», – и они оба поняли, о чём идёт речь, м-р Саймон Грей сделал необходимые выводы: «Если я хочу сохранить этого исследователя хотя бы просто для своих практических (как вы, Ника, правильно заметили) целей, то я должен принять его правила игры. И я их принимаю». – Да, – уважительно произнёс я, – это поступок.
—
Он сказал и сделал даже больше: «Я горжусь тем, что понял кое-что о жизни, когда она мне это предоставила, и теперь готов сделать всё возможное, чтобы в свою очередь, предоставить г-ну Марку именно те условия работы, которые его полностью устроят».
—
Неужели… сделал? – недоверчиво спросил я, в целом представляя, как трудно бывает расторгнуть деловой контракт, если одна сторона этого не хочет.
—
Адвокаты работают вовсю, чтобы перевести «Г-на М. Коляду» – с максимальной степенью легитимности и минимальными потерями – в другую исследовательскую лабораторию, где в Совете директоров-основателей числится «Г-н С. Грей». И, поверьте на слово, всё это стоит больших временных затрат, большого искусства и очень больших денег.
У меня были ещё вопросы, но Захария неожиданно резко встал, показав рукой в сторону тропинки, по которой мы пришли:
—
Да вот он сам идёт, собственной персоной, м-р Саймон Грей вместе с мисс Анной-Марией, так что можете расспросить их обо всём сами.
И добавил тихо, про себя:
—
Получается, они прилетели намного раньше, чем я ожидал.
Что бы это значило? И неужели всё уже разрешилось?
Мы оба стремительно пошли им навстречу. Я давно обратил внимание на эти, вдруг появляющиеся, быстрые, неуловимо-точные движения Захарии. Они отражали, скорее всего, какую-то очень древнюю тренированность, очевидно, долго переходящую по наследству и теперь уже появляющуюся у некоторых мальчиков вместе с рождением. Это восхищало меня так же, как бегущая, будто по волнам, лёгкая, гибкая, загорелая Ася. Вот и сейчас она была так хороша, что мы все трое, когда остановились, некоторое время просто молча смотрели на неё, любуясь.
—
Ну, всё! Хватит! – воскликнула она, обнимая Захария. – Давайте знакомиться.
Ася неплохо говорила по-английски:
—
Это – большой Друг нашей семьи, мой крёстный. Это – Ника, названный брат и один из авторов пьесы, под названием «ПООЩРЕНИЕ К ЛЮБВИ», которая прямо здесь создаётся всеми живущими по мотивам хорошо известной вам истории, м-р Грей, и где вы являетесь одним из героев. Разумеется, ваше право – оставить там своё имя или любое другое. Через несколько дней мы сможем показать вам пьесу целиком.
—
Ася, откуда ты всё знаешь? Ты ведь только что прилетела, – сказал Захария, ласково глядя на неё.