С. А. рассказывала о зелёном разуме, о том, что растения – это живые существа с развитой мыслительной системой и чувствами, что об этом уже есть масса исследований. К примеру, когда человек собирается полить дерево, оно чувствует себя счастливым, – и у него один график эмоций; когда же к нему направляется человек с топором, и дерево знает, что его будут рубить, оно начинает дрожать от страха, а соседние деревья тоже чувствуют боль в ту же секунду, когда гибнет их собрат, и в их графиках пропадают ритм и гармония, но появляются рваные зигзаги. Если же идёт тот же самый садовник, лесник или ещё кто-то, и топор у него тот же самый, но намерения причинить боль растениям у него сегодня нет, – дерево спокойно, и вокруг него всё спокойно, а графики опять полны гармонии.
Я сидел в старинном удобном кресле и чувствовал себя непривычно спокойным, почти счастливым, что было для меня весьма странно в ту пору, попеременно впадающего то в состояние раздражения, «шума и ярости», то враждебно-холодного безразличия. Здесь же, в этом тёплом доме, С. А. зажигала свечи и ладан и своим тихим, умиротворяющим голосом рассказывала чудесные истории о счастливых и любящих растениях, об умных, героически-благородных животных и о людях, живущих вместе с ними какой-то особенно прекрасной жизнью. Я слушал её в состоянии приятного полусна-полубодрствования, и до меня доносились отдельные слова и предложения:
– Какое красивое название: «Родословная альтруизма», не правда ли? Эту книгу написал великий исследователь и великий человек… Анализ громадного количества фактов, теорий, гипотез в сочетании с собственным научным опытом привели его к неопровержимому выводу, что уже древнее племя без нравственных начал было обречено на вымирание, и, значит, человечество без альтруизма, т. е. сопереживания другому [альтер – эго = «другой “я”»], не выжило бы… Сама идея справедливости, добра, самопожертвования подобна фениксу, – говорил он, – она способна к регенерации, постоянному возрождению из пепла… И она постоянно прослеживается в живом опыте… Вот небольшой пример. Есть стая маленьких обезьян. Она знает, на водопое её может встретить леопард, её враг. Естественно, стая старается его избегать. Но иногда бывают случаи, когда избежать столкновения оказывается невозможно… И тогда в центр стаи становятся самки с детёнышами, их окружают самцы, и в таком виде они идут к воде. Но! Вперёд выдвигаются два молодых самца: обезьянки маленькие, а леопард по сравнению с ними большой, – они первыми встречают хищника. Один бросается на шею, другой – на хвост, и, как правило, оба погибают в неравной схватке. Но и леопард ослабевает, если не гибнет тоже, а стадо получает вожделенную воду…
…И как, скажите на милость, кроме как «подвиг» и «героизм», можно назвать этих маленьких смелых обезьянок? Предположить, что они не понимают, на что идут каждый раз, тоже невозможно… Откуда в природе появилось и постоянно воспроизводится благородное начало? А ведь оно есть везде, и обезьянки – только один пример… А защита своего стада и своей территории вожаком? А самопожертвование самок ради детёнышей? А преданная, порой смертельная дружба человека с самыми разными представителями животного мира? Может быть, в том числе, и отсюда появились слова в священной книге: «Нет большей любви, чем положить жизнь за други своя…»
…Я слушал ровно и мягко текущую речь С. А. и сквозь её слова, внутри меня, сначала еле слышно, потом сильнее, начинала явственно звучать боль вины и неисполненных обещаний, сотканная из сплетения стыда за ошибки и бессилия их исправить… И в это время я услышал:
– Я бы назвала это совестью или пробуждающимся нравственным чувством… А потом:
– Хотите, я вам поиграю?
«Она угадала», – подумал я, закрывая глаза и расслабляясь. С первыми же звуками рояля, зазвучавшего хрупко и нежно, я стал ощущать неуклонно расширяющийся во мне простор внутренней свободы, надоедливая «пляска мыслей» куда-то исчезла, а на её месте отчётливо стала проявляться наполненная музыкой особая пустота. Приятно успокаивающее тепло медленно разливалось по всему телу, в то время как вокруг лба ощущалось лёгкое, прохладное дуновение ветерка, и всё это вместе – музыка, простор, прохлада и тепло – создавали впечатление такой удивительной свежести и чистоты, как будто кто-то невидимый, похожим на серебряные нити потоком, омывал меня целиком, наполняя сияющей энергией…