—
Как же много мы знаем и как мало понимаем, а «Вергилия нет за плечами…», – и опять замолчала.
И снова я не выдержал первым:
—
Ася, не грусти! Ну, хочешь, я буду крёстным? В конце концов, какая разница?
—
Теперь уже не хочу. – Она села в кресло и опустила голову. – Как же ты теперь будешь жить?
—
А ты не заметила, что я уже давно так живу, – сказал я, подошёл к ней и мягко взял за руки. – Прости, я не стою твоего сочувствия… и поверь, нет ничего дурного или сложного в том, чтобы научиться жить одному. Это вполне доступное умение для всех, кто его искренне желает.
—
Хочешь сказать, есть такие техники, которые… – Она не стала заканчивать фразу, лишь махнула рукой.
—
Нет. Это случается не благодаря технике. Техника только подготавливает почву, а дальше – нужно быть готовым и …просто ждать, и тогда, возможно, оно придёт, это состояние, …«случится»… каким-то таким образом, что энергии, текущие сквозь тебя и в тебе, начнут трансформироваться, перетекать друг в друга, а ты начнёшь понимать, что можешь ими управлять. Конечно, благодаря чему-то другому, гораздо более важному, чем любые, какие угодно, пусть даже редкие техники.
Ася была взволнована и не скрывала этого:
—
Это слишком сложно для меня!
—
Сложно?! Для тебя?! Да ты почти с пелёнок работаешь не с тем, что возможно или вероятно, а с тем, что невозможно и невероятно! Кого ты хочешь обмануть?
—
Себя, наверное. Смутил ты мою душу.
—
Ася! Ты просто не хочешь услышать. Послушай ещё раз. И в одиночестве есть свой глубокий, особый смысл, даже красота. Если один полюс жизни – это весёлое, шумное общение среди множества людей, то другой – тишина, безмолвие, уединение, созерцание… Разве плохо? Жизнь многогранна, она состоит из того и другого – разного! – и хороша именно своей противоречивой, но всё же цельной полнотой… Останови меня, пожалуйста, а то я могу увлечься!
—
А как же «молчание», «уединение»? Не рано ли ты их предпочёл?
К ней вернулась привычная насмешливость, и я был этому рад.
—
Ну, хватит! Предлагаю пойти к нам ужинать, – весело сказал я, – Екатерина Дмитриевна готовит какую-то грандиозную трапезу в честь приезда отца. Там могут оказаться и солёные огурчики!
А что ещё любят будущие мамы?
Ася вздохнула.
—
Неужели теперь мне всё это придётся постоянно терпеть?
Разве не печаль?
—
Какая печаль, Ася? Посмотри вокруг!
Я подхватил её на руки и отпустил, только когда мы очутились на террасе. Солнце светило ослепительно ярко, рисуя ветвями покачивающихся деревьев узоры на свежей зелёной траве. Вовсе не такие уж скромные, выносливые одуванчики уверенно и свободно раскинули в саду свои жёлтые цветы с множеством узких, тонких лепестков, вынашивающих появление воздушных белых головок, которые маленькими парашютами станут скоро, легко и долго, парить над землёй. И как же хорошо, что ещё больше месяца будет длиться, находящийся сейчас в самом разгаре, сезон Белых Ночей.
Весь июнь мы с Петром готовились к походу на приполярный Урал – он должен был состояться в конце лета. Мы даже посещали тренинг-семинары для новичков, где учили всему на свете: от умения ставить базовый поисковый лагерь в горах до поведения в особых климатических и психологических условиях сложной научно-практической экспедиции. Для нас это было, конечно, паломничество к «местам силы», где мы надеялись пережить, помимо получения уникальной информации, в некотором роде изменённые состояния сознания.
А пока мы осваивали сайты, книги и видеозаписи, подаренные нашими друзьями-северянами. В частности, о «Голосах льда», тонких, гудящих и урчащих, словно доносящихся издалека, или внезапных, взрывных, сопровождающихся яркими вспышками света. Или о «Сейдах» – священных объектах северных народов, представляющих собой различные сооружения из камней. Это могли быть пирамидки, скалы на подставках – «каменных ножках», частично приподнятые или поставленные в неустойчивое положение, а также чем-то особенные места – в горах, тундре, тайге: например выделяющийся выступ, приметный камень, пень, озеро или иное природное образование. Каменные сейды часто сгруппированы в большие скопления и насчитывают десятки, а то и сотни объектов.
Характерной их чертой является нарочитая неестественность, резкий контраст с окружающим пейзажем. Зачастую они одним своим видом отрицают само понятие равновесия, хотя и стоят там уже много веков. Учёные говорят, что сейды – или «летящие камни» – отмечают собой геологически активные точки ландшафта: центры прошедших землетрясений, разломы породы, места выхода радиоактивного газа родона. А по народным поверьям, сейды – это волшебники, собранные в определённом месте для встречи с духами. К ним следует проявлять уважение и, находясь около, соблюдать строжайшие правила: рядом с сейдом опасно шутить, нельзя шуметь, тем более ругаться, женщины и дети не должны подходить к ним очень близко и т. д. За невнимание, грубость и насмешки сейд способен покарать, порой жестоко. Зато своих почитателей он готов щедро отблагодарить. Словом, мы настраивались на «встречу с чудесным», тем более, что именно на Севере романтичные и отважные представители рода человеческого многие лета мечтали найти «утраченный рай», нередко связываемый с легендарной страной Гипербореев, которой всегда покровительствовала крылатая Лунная богиня Селена и следы которой остались не только на Кольском полуострове. Множество артефактов, каменных лабиринтов, могильников и, опять же, сейдов находят в Карелии, Гренландии, на полуострове Таймыр, неподалёку от Уральских гор и даже на затонувшем ныне острове (материке?) в Северном Ледовитом океане.