Тогда, почти год назад, я не только не стремился запомнить чтолибо из наших бесед, но даже не предполагал, что мы будем и дальше встречаться, что кроме этого «визита вежливости» будут ещё какие-то встречи, поэтому восстановить сейчас в должной последовательности строй мыслей, ассоциаций, образов, щедро развёртываемых С. А. передо мной, её единственным и, в общем-то, случайным слушателем, я, к сожалению, не смогу. В моей памяти запечатлелись только отдельные фразы, реплики, обрывки разговоров и, повторяю, к большому моему сожалению, лишь некоторые мысли.
– Знаете, Ника, – уже отчётливо произнесла С. А., – я думаю, вам нужно радоваться чувству неудовлетворённости, разочарования, если угодно, которые появились у вас сейчас вследствие определённых событий или даже их случайного нагромождения. Хотя, конечно, ничего случайного не бывает, – как бы мимоходом заметила она и продолжала:
– Если ваше глубинное «Я» ныне недовольно собой или другими, то ведь оно, т. е. «вы сами», можете и начать внутреннюю работу, скажем, по изменению в себе каких-то качеств, например. Не так ли?
– Но это внутреннее «Я» может так ничего и не начать, – буркнул я.
– Разумеется, – кивнула С. А., как бы закрывая слишком очевидную тему и развивая дальше свою мысль:
– Судьба всегда даёт шанс и силы, – заметьте, необходимые силы! – проявиться новой возможности. Но есть и ваша правда – её великодушие не безгранично. – Она с чуть ироничной улыбкой взглянула на меня.
– Вот ответьте мне, пожалуйста, только честно, какие вопросы чаще всего возникают у вас последнее время в голове?
Я молча пожал плечами.
– Правильно, – как ни в чём не бывало продолжала она. – «Почему всё это случилось со мной?» «За что мне такое испытание?» «Как они (она) могли так поступить?» Я усмехнулся:
– Угадали…
– А если взглянуть иначе и спросить себя: вдруг я сам притянул к себе эти события? Что я сделал такого, что позволило всему этому случиться? – тогда ведь и размышление пойдёт по другому руслу, и выходы из ситуаций будут открываться совсем иные, не правда ли?
– Нет! Неправда!
Я вскочил с кресла и стал быстро ходить по комнате. Мне очень хотелось спорить, протестовать, опровергать:
– Что значит «сам притянул»? Неужели вы всерьёз думаете, что я сам развалил фирму, заставил жену глупо, бессмысленно меня обманывать несколько лет подряд… Да я бы тут же дал ей развод, как только… Ах! – я безнадёжно махнул рукой. – Вы не понимаете… А Ваня? Кто его довёл до того, что он в свои неполные пять лет сказал бабушке, его обожающей: «А я не знаю, захочу ли дальше жить»?
С. А. нисколько не смутилась от такой тирады и просто сказала:
– Да. Есть такой закон: «Всё справедливо. Мы имеем то, что заслуживаем, и то, чего на самом деле хотим», если, разумеется, у нас есть мужество признать правду и не лгать хотя бы самим себе.
– Вы смеётесь надо мной?!
– Ничуть. Просто закон в таком виде мало кто может принять. Гораздо легче и привычней пожалеть, оправдать «себя, любимого», а других обвинить во всех смертных грехах. Мы просто гениальны в искусстве самооправдания, – заметил ещё Фрейд, и это то немногое, что постоянно подтверждается, а не оспаривается.
– Бред какой-то! Какой закон? Разве есть кто-то, кто его открыл, доказал, провёл эксперименты, наконец? Да этого вообще не может быть хотя бы уже потому, что нет единого мнения о самом понятии справедливости. Для одних народов и языков – это одно, для других – совсем другое. Разные слова, разные переводы. Так было и будет всегда.
Я перестал бегать по комнате и встал прямо перед С. А.
– Если вам не трудно, сядьте, пожалуйста, так неудобно разговаривать.
Я сел. Она внимательно на меня смотрела и мне показалось, решала, стоит ли продолжать разговор или нет.
– Попробую вам ответить, – осторожно начала она. – Если не получится, это тоже будет ответ. Да, есть абсолютно неопровержимые доказательства и результаты совершенно немыслимого эксперимента, длящегося всю историю нашей цивилизации.
Я фыркнул:
– А есть ещё и другие, кроме нашей?
– Такие гипотезы существуют. Так вот, – невозмутимо продолжала она, – люди, жившие на Земле, в течение тысячелетий наблюдали (те, кто умел, разумеется, это делать), внимательно, заинтересованно наблюдали и заметили постоянно повторяющуюся закономерность… – Так всё-таки «закон» или «закономерность»?