Вижу, у вас тут вовсю гуляет «ветер перемен», – заметил Ника, указывая, в том числе, и на лежащие в разных местах айфоны, планшеты, диски, какие-то запчасти, ролики и прочие предметы «молодой жизни».
—
Сквознячок нам, действительно, не повредит, – ответила Ася. – Да ты ещё не видел их лабораторию! Она вообще выглядит, как космический корабль из фильма о «звёздных войнах»: кругом аппаратура, провода, трубки, индикаторы, что-то гудит, стучит, движется на экранах, свисает с потолка… – Потом помолчала и добавила к ответу на первое его замечание:
—
Думаю, ты согласишься, если я скажу, что само возникновение «неудобных вопросов», плохо решаемых, а то и вовсе неразрешимых, – на самом деле очень полезно для развития культуры (то есть, всего того, что создаётся человеком, в отличие от природы). Иначе, скажи на милость, как лучше спровоцировать свежий взгляд и новый подход? Давно замечено, просто новые заплаты способны лишь порвать старые мехи.
Ася подвинула ближе к Нике поднос с десертом.
—
Прошу! Если нужно что-нибудь погорячее – можно устроить, только скажи!
Ника отказался, однако она всё-таки соорудила для него на тарелке «натюрморт» из фруктов и сыра («А вдруг захочешь?»), себе взяла вазочку с орехами и села напротив.
—
Ну, так что у нас там с новыми способностями? Похоже, их оказалось гораздо больше, чем я предполагала?
—
Издеваешься? – добродушно парировал Ника и сразу спросил: – Скажи, ты не помнишь, что сильнее всего тебя поразило, когда ты стала замечать у себя появление неких… необычных качеств и прочих особенностей?
Она задумалась:
—
Знаешь, это было давно, но я помню. Больше всего неудобств мне доставляло то, что я ясно стала различать, когда человек лжёт, а когда говорит правду.
– Понимаю. – Ника покачал головой, соглашаясь, и нахмурился. – Это мучительно – видеть, как человек говорит неправду, при этом всячески себя оправдывает и придумывает несуществующие мотивы, а неугодные отстраняет, почти верит себе и злится, но не на себя, а на того, кого он сам же и обманывает… Ася подхватила неоконченную мысль:
– …
а ты знаешь, что он никогда в этом не сознается, ни за что не признает свою вину или ошибку, и уж, конечно, не раскается, даже перед самим собой. К сожалению, – добавила она грустно, – чтобы подорвать доверие к человеку, требуется очень мало.
—
Возможно, он или она даже не догадываются, что им же самим станет лучше, если они будут искренними…
—
Раз ты это понимаешь – то уже сможешь и простить. – Ася подняла вверх руку и немного повысила голос: – И вовсе не для того, чтобы оказаться на их территории и потонуть в вязком болоте лжи, а, напротив, подняться выше, где уже нет этой… обыденной, бессмысленной суеты и мути.
—
Но почему, – с горечью воскликнул Ника, – если ты протягиваешь руку, готов обсудить и найти решение, устраивающее обе стороны, тот, другой, тебя не слышит или не хочет слышать?
Ася давно поняла, что они говорят сейчас не о каком-то абстрактном человеке, а об Алине, и, кажется, Ника догадался тоже.
—
Думать плохо о другом, – сказала она вслух, – судить и искать изъяны, бережно хранить в памяти все ошибки и недостатки, приписывая ему свои же неудачи, – гораздо легче, чем взять ответственность на себя. Хотя бы и за свои собственные поступки. А спокойно выслушать аргументы другой стороны и постараться при этом договориться, «сохраняя лицо» друг друга, – это уже «высший пилотаж», требующий особого мужества. Не всякий способен посмотреть правде в глаза… Однако, ежели отношения окончательно зашли в тупик, – закончила она негромко, – исчерпали себя, нужно иметь смелость их прервать. Так будет честнее для всех – я думаю.
Они замолчали, глядя в сад и дальше, на солнце, которое уже зашло, но сквозь облака просвечивали его лучи, и всё ещё светлый вечер позволял увидеть висящую над землёй прозрачную дымку, окутывающую всё вокруг и придающую привычным предметам неясный, незнакомый облик, как бы подготавливая их к иной, ночной жизни. Высокая трава, став похожей на мягкий живой ковёр, чуть заметно шевелилась. Кроны яблонь с побелёнными внизу стволами превращались в каких-то гигантских птиц с пышным опереньем, уже не желавших летать, но готовых вести свой необычный хоровод на земле….
Через какое-то время Ника то ли спросил, то ли вслух выразил возникшую, как ему показалось, довольно забавную мысль:
—
А не получается ли так: если ты знаешь про лгуна, что он лжёт, то в итоге выходит то же самое, как если бы он говорил правду? Разве не так?