– Целый месяц? – улыбнулась С. А.
– Ну, пусть неудачный клиент попался, куда-то нажаловался, начались неприятности, а у коллеги пока всё ОК. Пока проблема не становится твоей, ты защищён. Я прав?
– Отчасти. Есть ведь ещё сочувствие, сопереживание… – Но не в этом же случае!
– Не в этом. Вы какое варенье предпочитаете? – Любое, – постарался вежливо ответить я.
Когда мы закончили вполне светское чаепитие, говоря о погоде и пустяках, я показал С. А. на предисловие одной из книг.
– Вы хотели, чтобы я прочитал вот это? «Закон притяжения – самый могущественный закон Вселенной. Поэты – У. Шекспир, В. И. Гёте, У. Блейк говорили об этом в стихах. Музыканты, такие как Людвиг ван Бетховен, передавали это в своей музыке. Художники, например, Леонардо да Винчи, запечатлевали на картинах. Великие мыслители, в т. ч. Сократ, Платон, Пифагор, сэр Фрэнсис Бэкон, сэр Исаак Ньютон, отражали это в своих произведениях, учениях. Древние цивилизации и великие религии сохранили это знание в легендах, преданиях и священных писаниях» и т. д. Но это же несерьёзно, Софья Алексеевна? Это самая настоящая масскультура плюс неплохая реклама «продукта», возможно, даже манипуляция сознанием. Не спорю, очень доходчиво и ясно изложенные. С. А. легко вздохнула.
– Да нет же, это серьёзно. Искусство, наука, религия – разве это пустяки? Да ещё в сочетании и в поддержку друг другу. Тот же Блейк сказал: «Наука циркулей не может познать божественную тайну».
– А Блейк, это когда?
– Он уже умер, в 1825 году.
– Понятно, – отозвался я, – продолжим?
С. А. вопросительно взглянула на меня, но ничего не сказала. Лишь много позже я узнал, что реплика «Понятно» является неким тестом как раз на непонимание, тем более, брошенная так небрежно, мимоходом, как это сделал я.
– Другое дело, – спокойно размышляла далее С. А., – и здесь вы совершенно правы, – почти любая, даже самая великая идея когда-либо может проникнуть в массовое сознание, и тогда она, естественно, приобретает черты той самой масскультуры, о которой вы говорите и не без помощи которой, собственно, и может произойти усвоение идеи – через её неминуемое опрощение и адаптацию к обыденному сознанию.
С. А. заговорила опять как бы про себя, очень тихо:
– Вековечные вопросы непрактичны. Но ведь и практичность мало что стоит без вечности, и только обносившиеся идеи очень понятны…
– Да, с позиции вечности повседневность выглядит ужасно. Зато идеи… попроще принимаются очень быстро
– Но так же быстро и исчезают. Кстати, – снова живо заговорила С. А., – вы обратили внимание, в этой маленькой книжке, разошедшейся по миру гигантскими тиражами, – а таких книг, вы уже сами видите хотя бы по приводимым «сведениям об авторах», немало, – обсуждаемую нами идею поддерживают весьма уважаемые люди, и, что немаловажно для массового сознания, очень успешные люди, добившиеся своего успеха в карьере, благосостоянии, личной жизни, как они заверяют, с помощью претворения в жизнь именно этой идеи.
– Конечно, это чрезвычайно соблазнительно! – воскликнул я. – Стоит очень захотеть, придумать соответствующую картинку, хорошо и много раз её представить – получай! Появятся деньги, новая должность, жена-красавица с приданым и что там ещё?
– А вы попробуйте сами, может быть, и получится? – С. А. весело, с интересом смотрела на меня.
– И не подумаю! – запальчиво ответил я.
– Ну, ну! Не зарекайтесь. Как говорят, «от сумы и от тюрьмы»… – А что, есть ещё и тюрьма?
– По-разному. Коротко говоря: если не впадать в зависимость, фатализм и легковерие, то вполне можно в чём-то и осчастливить себя. К сожалению, многие полагают, что свои желания лучше всего перекладывать на плечи других людей, охотно предоставляя им, за определённую мзду, распоряжаться своей жизнью, и тогда, через какое-то время (бывает, и очень скоро), попадают в руки мошенников, авторов «пирамид», создателей разных сект и прочее. Они-то прекрасно знают человеческую натуру, желающую всегда поживиться…
– «… на халяву», – подхватил я.
– И не только… Жизнь, к сожалению, неустанно показывает: если «нечто» завоёвывает место под солнцем и все могут, долго не раздумывая, этим воспользоваться, то, как правило, истинный смысл этого «нечто» постепенно искажается, а то и погибает совсем.
Я заметил, что наш разговор начал задевать меня «за живое», и стал медленнее подбирать слова:
– Но если это – объективный закон, то почему же он, или его смысл, – пропадает, испаряется?