– Первого или двадцатого века?
– Да любого, – и добавила, покачав головой, – совсем другой жанр.
– А как сейчас обстоят дела с суетными желаниями? Не знаешь?
– Никто не может знать всё, да и не нужно, наверное. Я, например, только недавно узнала, что гильотину – во Франции! – отменили только в 1981 году!
Я был тоже поражён:
– А до этого… Секли?
– Не знаю. – Ася нахмурилась. – Нет, давай лучше… О чём мы говорили?
– О суетном и мелком. – Я охотно переключился. – Сейчас массовая доступность и вседозволенность Интернета предоставили неограниченные возможности для всех, кто хочет известности, славы, а то и богатства, без особых на то усилий и… любой ценой. Нужно лишь выложить в Instagram «типичные», как сейчас говорят, фотографии, видео, истории («Я и …») – и всё! Успех, общение в Сети, поощрения, «поглаживания» обеспечены!
– Ну, и что? – спокойно и как-то отстранённо заметила Ася. – А кого бы ты хотел там встретить? Мудреца, пассионарного героя, лауреата Нобелевской премии по физике, или, может быть, нашего «единственного и неповторимого» писателя? Так было и так будет всегда, если оставить всё как есть, без изменения главного… – Она сделала паузу, подыскивая нужные слова, – скажем так, главного перехода – не от материи к жизни, а от жизни – к Божественной жизни. – Ася помолчала, потом добавила:
– Но при данном типе обыденного сознания и общем энергетическом контуре преобладающее большинство обывателей будет по-прежнему с наслаждением предпочитать бесконечный, никогда не насыщаемый shopping, развлечения и самолюбование, подглядывания и обсуждение частной жизни других людей. И неважно, как теперь будут называться прежние «замочные скважины» – сетевое пространство, блоги, интернет-мемы, «промысловая магия» или супердорогой с двузначным номером гаджет на рынке услуг.
– Это ещё очень мягко сказано! – воскликнут я. – Ты даже представить себе не можешь, что люди выкладывают в сеть на всеобщее обозрение, ничуть не стесняясь.
– Почему же? – Ася была серьёзна и иронична одновременно. – Я вполне представляю, что такое шабаш.
– А что ты скажешь о том, что секс, страх, тщеславие, цинизм, насилие… – по-прежнему занимают первые строчки среди предпочтений по популярности во всех опросах, а всякие там «умные разговоры» о духовности, морали или развитии сознания – никому не нужны, смешны и неинтересны!
– Так уж и никому? – усмехнулась Ася. – Есть же пресловутая «тысяча», о которой ты сам писал.
– Так это лишь мнение художника слова, возможно, метафора… – неуверенно произнёс я.
– В большой науке те же соотношения великих преобразователей, реформаторов и послушных им масс! – Ася опять помолчала, потом добавила, как бы даже не очень настаивая на сказанном:
– Однако, такое подчинённое большинство определяет лишь скорость своего же падения или разочарования, раскаяния или рассыпания на первоатомы, – кому как повезёт, – ибо цена, которую человек платит за собственные иллюзии и безволие, – очень высока.
Теперь уже Ася медленно шла сквозь буйно разросшийся кустарник, глубоко вдыхая запахи тёплого дня и с неподдельной, всегда удивляющей меня любознательностью оглядывая всё вокруг. Тонкие ткани её летнего платья тихо вздымались и опадали в такт шагам. Постепенно редеющие кусты открыли тропинку, которая привела нас к одному из многочисленных ручейков, впадающих в озеро. На ветке неподалёку от растущего молодого деревца сидела маленькая птичка с синей грудкой, чуть раскачиваясь. Блики лучей высоко стоящего солнца отражались в прозрачной воде, а её журчание растворяло грустные мысли, пытавшиеся осесть в моей душе. Потом появилось другое ощущение. «Всё это уже было и есть, всегда будут плюсы и минусы бытия, как они представляются нашему “конечному уму”, который просто не в силах осознать целое, только детали, да и то не все… Но даже случайное предчувствие знания способно приблизить к истине настолько, что можно услышать её тихую подсказку: если вновь и вновь, непрерывно, шаг за шагом идти к правде, прочь от того, что ею не является (т. е. от самообманов и лжи), то желанная встреча вполне возможна, и она даже не будет случайной… Ибо мир истины не нужно создавать, он уже есть! И нужно совсем немного – лишь внутреннее «переключение» сознания и открытость чувств, чтобы все изменилось, оставаясь тем же…»
Я смотрел, не отрываясь, на птичку, она всё ещё сидела на ветке, но теперь уже быстро-быстро погружала свой клюв то под одно, то под другое крыло, и наконец вся целиком встрепенулась, взглянула на меня одним глазком, – мне даже показалось, победно, – и улетела. «Так вот что означает выражение “почистить пёрышки” у женщин», – весело подумал я и тотчас понял, что, погружённый в свои наблюдения, ухитрился пропустить что-то очень важное из Асиных размышлений. Она тем временем продолжала: