— Да, это уже нечто! — воскликнул он.
С минуту они оба молчали.
— Стефан Радев не мог не знать о шкатулке, — заговорил наконец Димов. — Не мог он не знать и о ее содержимом. Какими бы чужими они ни были, все же они — одна семья. По всей вероятности там хранились драгоценности. Или что-то иное, представляющее большую ценность, раз ее так старательно прятали и закрывали.
— Конечно, знал! — охотно подтвердил Ралчев.
— Так!. Шкатулка исчезла… Почему? После того, как ее так долго хранили. Сам собой напрашивается вывод, что ее украли в день убийства. Возможно, ее взял убийца. А возможно… Возможно, конечно, что ее взяли раньше. Если это так, то истину установить легко. Но если шкатулка и в самом деле украдена в день убийства?
— Понятно! — оживляется Ралчев.
— Это не так трудно понять! — возбужденно заметил Димов. — Непонятно, почему в таком случае молчит Радев. Похоже, что убийство совершено в целях грабежа. Но почему Радев, зная об исчезновении шкатулки, до сих пор не обратился к нам? Почему ничего не сказал? Разве что…
Димов внезапно замолчал.
— Разве что он сам взял шкатулку?
Димов задумчиво покачал головой.
— Не смею прийти к такому заключению, хотя оно напрашивается само собой. Но ясно, что ему почему-то выгодно молчать.
— Что-то я тебя не понимаю. — буркнул Ралчев.
— Я и сам себя не понимаю. Мы исходили из предположения, что Радев не убийца. Но тогда почему он молчит? Почему не хочет навести нас на след настоящего убийцы? Может, их связывает общая тайна… Может, они соучастники.
— В одном я уверен! — убежденно произнес Ралчев.
— Существует какая-то связь между приездом Генова… и убийством.
— Теперь я и в этом почти убежден. Что бы ты сделал на моем месте?
— Прежде всего немедленно допросил бы Сгефана Радева.
— Почему немедленно? — с легкой улыбкой спросил инспектор.
— Потому что Роза может предупредить его Если уже не предупредила. И он подготовит свой ответ. Ложный ответ, разумеется.
— Нет, она его не предупредила! Я принял соответствующие меры.
— Чудесно! Тогда нужно приступать к работе.
Сейчас в его голосе звучало скрытое злорадство. И он поспешил объяснить:
— Интересно, что теперь преподнесет нам Радев.
Но Димов словно не слышал его.
— Генов завтра должен быть здесь. Я хочу допросить его, не арестовывая. Но он должен непременно быть здесь.
— Ясно. Ему нельзя позволить скрыться.
— Не думаю, чтобы он попытался скрыться. Но все же рисковать не стоит. Несмотря на то, что бегство было бы самым верным доказательством его вины.
Димов засмеялся и встал.
— А теперь давай где-нибудь плотно поедим. После стольких переживаний я вдруг почувствовал зверский голод.
— Лучше бы не откладывать! — озабоченно заметил Ралчев.
— Нет, я хочу допросить его у него дома. Не мешает еще раз осмотреть его квартиру.
— А если…
— Не беспокойся, — шутливо заметил Димов. — Все трое под наблюдением. Я хочу сказать, что и Роза тоже. Хотя она ни в чем не виновата.
— Я уже и в это не смею верить, — пробормотал Ралчев.
— Сейчас оставь Розу в покое. Важно, чтобы она не проговорилась в разговоре с отцом. Скажи, куда ты меня поведешь? Мне хочется чего-нибудь вкусного, с острым»/ Приправами.
— Разве в «Боянско ханче», как раз в этом загородном ресторанчике обедали Генов и Тони.
— Неплохая идея. Окунемся, так сказать, в атмосферу наших главных героев.
Через несколько минут «Москвич» уже катил по дороге к загородному ресторанчику.
4
Несмотря на голод, обед им не понравился. Как и во всех дорогих заведениях, кухня в «Боянско ханче» постепенно приходила в упадок. Мясо было жилистое, зелень несвежая, словно шеф-повар страдал сонной болезнью и занимался готовкой с нескрываемым отвращением.
— Интересно, что этот тип ест сам? — вслух рассуждал Димов, с трудом разрезая мясо. — Наверное, он вегетарианец.
— Не знаю, но мы промахнулись. Надо было поехать в «Шумако», хотя там всегда полно народу.
— В том-то и дело! — согласился Димов. — Он искал уединения. Хотел, чтобы его не увидели. Ты помнишь, что было в том ящике?
— Каком ящике?
— Ящике комода.
— Ничего особенного. Лишь несколько пустых баночек из-под английского крема «Понс».
— Никто не запирает на ключ пустые баночки, — заметил Димов. — Да и полные тоже.
Они поспешили доесть злополучный обед и разочарованные вернулись в город. Димов высадил Ралчева возле дома двух старых дев, а сам вернулся на работу. Но текущими делами заниматься на смог. Без конца нетерпеливо поднимал телефонную трубку. Но телефон зазвонил только в половине четвертого.
— Радев вернулся, товарищ Димов, — сообщил мужской голос.
— Да, хорошо.
Димов поспешил выйти. Погода испортилась, шел дождь. Сев в машину, он вдруг обнаружил, что у него исчезли дворники. Их украли именно у него! Когда же этого произошло? Но теперь это уже не имеет значения. Сердито глядя через мокрое стекло, инспектор кое-как доехал до знакомой улицы. На двери квартиры висела все та же табличка: «Семья Радевых». Он позвонил. Вскоре в дверях показался сам Радев. Он был без пиджака, в женском нейлоновом фартуке. Рукава его рубашки была засучены до локтей, мокрые руки покраснели. При виде гостя он еле заметно нахмурился.
— Вы ко мне? — сухо спросил он.
— Да, к вам.
Радев заколебался.
— Я купаю сына, — сказал он.
— Он уж не маленький, может и сам выкупаться.
— Проходите.
Хозяин ввел инспектора в холл, они сели возле низкого полированного столика.
— Я хочу задать вам несколько мелких вопросов.
Радев недружелюбно посмотрел на него:
— Какие еще вопросы? Все, что я мог сказать, я сказал в суде. Оставьте меня, наконец, в покое.
Димов ответил не сразу. Он измерил Радева долгим, немигающим взглядом.
— Вы странный человек, Радев. Убийца вашей жены свободно и безнаказанно расхаживает по городу. И вас это, кажется, совершенно не волнует!
— Волнует! — нервно ответил Радев. — Но я не могу вам помочь.
— Вы уже попытались раз навести нас на ложный след, взяв вину на себя. Разве это не странно?
— Я уже объяснил в суде…
— Хорошо, хорошо, мне понятны ваши тогдашние чувства. Но теперь я, честное слово, не понимаю вас. Какой-то зверь убивает вашу жену, которая, как вы сами сказали на суде, была единственным смыслом вашей жизни. Неужели в вас не живет чувство мести? Справедливости? Ведь это так естественно для живого человека!.. Я столько времени жду, что вы придете ко мне, попросите у меня помощи… И сами поможете мне. А вас это будто вовсе не интересует.
Радев враждебно молчал.
— Или вы в глубине души лаже благодарны убийце за то, что он избавил вас от кошмара…
— Замолчите! — гневно воскликнул Радев. Это не так!
— А как же? Скажите, что я должен думать? И если вам это безразлично, то мне — нет. Я — представитель закона. И отвечаю перед ним. Потому что закон для меня не просто закон, а часть моей совести. Кроме него у меня ничего на этом свете нет, как вы выразились на суде.
— Но что вы хотите от меня? Спрашивайте, раз пришли.
— Радев, где зеленая шкатулка покойной? — внезапно спросил Димов.
Эффект этого вопроса был поразителен. Радев вздрогнул, в его взгляде появился ужас.
— Какая шкатулка?
— Очень хорошо знаете какая. Зеленая металлическая шкатулка, которая исчезла из комода в день убийства.
Радев все же сумел взять себя в руки.
— Я ничего не знаю ни о какой зеленой шкатулке! — ответил он бесстрастно и глухо.