— Охранять, Барс, — приказала Клавдия Ивановна, и пес остался возле стада.
Женщина направилась было к постройкам, когда увидела, как с асфальтной дороги съезжает два автомобиля, оба с прицепами, оба светло-серые, и направляются по грунтовке в сторону времянки. Не доезжая метров двести и поравнявшись с Клавдией Ивановной, остановились. Из машин вышло довольно много людей. Так много, что женщина не смогла даже сосчитать.
— Здравствуйте! — сказала одна из приехавших, седеющая пожилая, но довольно красивая женщина, — вы Клавдия Ивановна?
— Здравствуйте, — ответила старушка, — да, я, а вы кто?
— А я Оксана Ивановна, а это все наши и ваши родственники. Я вижу, у вас дождик прошел, а где Петр, Павел, здоровы ли, а чья это легковушка стоит?
Все приехавшие окружили старушку. Собака, вначале удивленно и подозрительно смотревшая на них, теперь обходила каждого, обнюхивала, но не лаяла.
— Так это Егор с женой приехал.
— Как это, с женой? — удивились все.
— А я почем знаю, спят все пока, а чего будить, сыро еще.
Но возле строений кто-то появился.
— Подъем, братики! Мамка приехала! — вдруг услышали они зычный командирский голос Егора.
— Ну, все, Егор раскомандовался! — заметил Андрей. — Держись, бедные родственнички! — Но первым побежал навстречу трем братьям, идущим босиком по еще не окрепшей после дождя земле.
— Ну, здорово, мужики!
Почти раздетые «селяне» (босиком и в одних трусах), измученные и запыленные гости обнимались и возбужденно приветствовали друг друга.
— Егорка, а где же жена?! — спросила мать.
— Чья жена-то?
— Ну, твоя, что ли!
— А, жена, так спит, наверно. Клавдия Ивановна, где моя жена?
— Да ладно вам, что за народ, сам говорил: жена, а теперь: Клавдия Ивановна, Клавдия Ивановна, — спит она.
— Ну вот, а я вам что говорил!
Все дружно рассмеялись. Незнакомые перезнакомились. Особенно удивлялись Оля и Поля.
— Глянь, а они еще и красивые, — сказала Оля.
— Это кто же? — не понял Егор.
— Так, братики ваши.
— А, это которые ПП? Еще бы, они в конкурсе мужской красоты участвовали, вот вчера он только и закончился.
— Правда? Вот это да! И много было народа?
— Ой, ей-ей, не сосчитать!
— Да ладно тебе, пойдемте, девочки, на коров посмотрите. Клавдия Ивановна их выгонять будет.
И действительно, возле обнесенного проволокой забора появились две коровы. Одна — совсем белая, а другая — буланая. Они тут же начали хватать траву и жевать.
— А хозяйство у вас уже большое, одной живности сколько! — заметила Оксана Ивановна.
— Это еще не все, мы лошадей еще хотим закупить. Тут, недалеко, есть конезавод. Павел ездил, смотрел, осенью купим двух, — сказал Петр, — ну что же мы встали посреди улицы, пойдемте во двор.
И улицей еще называть было нечего, но все-таки! Было ограждение, состоявшее, правда, из бетонных виноградных столбиков и проволоки, но все же.
— Нет, Петя, я все-таки вначале к могилке схожу, — сказала Оксана, — первый, к кому рвалось мое сердце, — это к нему, моему папочке. — На глазах женщины показались слезы, и она медленно побрела в сторону рощи. Так получилось, что, не говоря друг другу ни слова, все приехавшие гуськом пошли к березкам. А оттуда, будто приветствуя такое решение, вдруг свистнул протяжно соловей, потом щелкнул и замолчал. А в подсолнечном массиве закричала перепелка: «Пить-кавав, пить-кавав!»
— Егорка, Павлик, пошли, оденемся и сходим тоже к могилкам, — сказал Петр.
— Может, взять это..., ну, помянуть чтобы.
— Да нет, пойдем пока так, могилки-то там не убраны. Мамка скажет...
Но «мамка» ничего не сказала, она, молча, постояла у плиты, перекрестилась, вырвала самый большой бурьян, окружавший надгробие, и положила возле ограды. Силин постоял, постоял и отошел в сторону. Девочки-близнецы вначале прочитали надпись на ограде, потом на плите и стали рядом с Оксаной и Андреем. Со стороны времянки, уже одетые, шли близнецы-братья, Андрей и, пока никому незнакомая, Светлана.
А на востоке горело зарево, да такое сочное и красно-бордовое, что почти все приехавшие это заметили, а Сергей, доселе молчавший, сказал:
Никогда такого не видел, еще солнца нет, а небо все полыхает такими красками, будто вот-вот вспыхнет.