— А может какая-то ошибка, может сумку ее кто украл, а потом ехал в том автобусе?
— Все может быть, в Загсе мне так и сказали, что только через полгода человек признается умершим при таких обстоятельствах.
— И везде бумаги, бумаги. Вот нам с Иваном, по сути, квартиру дали, но пока мы не представим свидетельство о браке, не выдадут ордер.
— А что вам мешает представить это свидетельство?
— Как что? У Ивана развода нет.
— А у тебя есть?
— Какой у меня развод?
— Но ты, же была замужем.
— О чем вы, Виктор Иванович, это не замужество, а смех один.
— А насчет развода, так он на столе, в передней комнате лежит, сама Ольга привезла, тут полчаса извинялась: «Не судьба», «не сложилось», «не ругайте».
— Как привезла? — удивился Иван.
— Эх, Ваня, деньги все делают.
— Когда же она успела? Неделю назад у меня была.
— Так вот неделю назад и привезла, а о том, что у тебя была, не сказала.
— А где же Ванятка?
— Увезли они его куда-то, ездил я к ним дважды, соседка сказала, что дом после смерти Никиты Игнатьича продали и уехали куда-то под Москву, она же за сына шишки какого-то выскочила, мне Раиса рассказывала, говорила, знаешь ты ее.
— Марченко, что ли?
— Как Марченко!
— А чего тут удивительного, муж ее — Володя Марченко, друг мой.
— Ты что? Он не водитель случайно?
— Водитель, и не случайно, а давно. На автобусе работает.
— Неужели это он?!
— Кто — он, отец? Я что-то не пойму!
— Так шофер того автобуса был Марченко Владимир, у него двое детей осталось.
— А отчество ты не помнишь? И где ты узнал? Отец, это важно!
— Ваня, успокойся! — заволновалась Оксана, — тебе нельзя нервничать, я тебя очень прошу, мало ли с фамилией Марченко на свете.
— Отец, ты меня извини, но я должен выяснить и сегодня же. Оксана, побудь пожалуйста тут, а я съезжу в Феодосию, — спокойно и твердо сказал Иван, — а насчет нервничать — я вполне в своем уме, у него больше никого нет, а Раисе я обязан многим.
Через несколько минут Исаев уехал.
— Ты его сильно не опекай, — успокаивал Оксану Виктор, — он умный мужик, глупостей не наделает.
— Ну да, еще каких! Генерала на три бу5квы послал, в части поцапался, со штабистами, а вы говорите — «не наделает!»
— Ну, это он по прямоте характера своего, но не по глупости.
— Может быть, но сейчас он еще болен и выйдет из этого состояния не скоро.
— А ты откуда знаешь?
— Я врач, у меня красный диплом, вы думаете — зазря его дают?
— Не думаю, что зазря, тогда тебе и карты в руки.
— Вот-вот, а сами отпустили его. А если он там чего-нибудь наделает?
— И чего же, например?
— Да все может быть.
— Я понимаю, тебе сейчас не до этого, только я бы хотел с тобой поговорить о вас с Иваном, вам жить дальше, а мы: сегодня Рита, завтра я, наша дорога одна, а вам по тридцать, хотя уже и не первая молодость, но вся жизнь впереди, поэтому я думаю, разговор этот уместен, тем более что Ивана не будет минимум час-два, — вот и поговорим.
— Я согласна, давайте поговорим, тем более что мы-то с вами как раз и не говорили ни о чем.
— Тогда давай...
До ночи разговаривали Виктор с Оксаной, уже и фонари зажглись, а Ивана все не было. Наконец тойота заехала во двор. Потом Иван долго разговаривал с отцом. А через неделю Виктору Ивановичу стало действительно значительно лучше. Оксана была удовлетворена его общим состоянием. Смерть матери наложила на нее тяжелый отпечаток, она стала еще более замкнутой и неразговорчивой, но увидев, как Виктор Иванович рано утром взял ведро и собирает опавшие грецкие орехи, улыбнувшись, сказала:
— Я же вам говорила, что все будет хорошо, вот вас и к работе потянуло.
— А Ванька спит?
— Спит, хорошо, хоть спать стал спокойно, раньше все вздрагивал, что-то кричал, просыпался, а сейчас вот уже три дня, как все стало на свои места.
— Может, ты ему что подсыпаешь?
— Да нет, я ему даже димедрол не давала, народными средствами обходимся, следите за вашим питанием, и, может, поймете.
— Ты говоришь классно, Рита Ивановна только так могла, а может, вино помогает, и я стал себя лучше чувствовать. Я вот все насчет колеса думаю.
— Какого колеса?
— Так Иван сказал, что в автобусе правое колесо срезано, а шофер Марченко неплохой водитель был, должен был почувствовать: тут что-то не так.
— Раиса сказала, что это все механик подстроил, он при жизни Володи к ней все приставал, потом стал вредить. Но кто, же сейчас до этого докапываться станет?