— А где же? Уж не в доме на Чулыме?
— Это один из вариантов.
— Только не это. Тот дом — дом наших деда и бабушки. И он достанется самому меньшему из нас.
— Ты хочешь сказать: Виктору.
— Почему Виктору, можешь ты ехать туда и жить. Благо, по-моему, у тебя каникулы на носу.
— А чего ж ты думал, и поеду, и буду жить там, — мне нравится.
— Кто нравится?
— Да не так, как тебе Светлана!
— Ладно, Светлану не трогай, баба Дуня замуж ее выдала!
— Дурак ты, Ванька! Счастье, может, свое проворонил! «Баба Дуня», «баба Дуня».
— Знаешь что, Настя, ты в своем медицинском психологию учишь, а в людях ни хрена не смыслишь, а я вот автодорожный закончил, но больше тебя в человеках соображаю.
— «Человеках», «человеках», а тут девушка да какая, и лицом и душой. Эх, Ванька, Ванька! Давай, пойдем спать, а то завтра Виктора на последний звонок собирать надо.
— Настя, так что, так и оставили: ты — Матыцина, я — Матыцин, а Виктор Сердюченко будет?
— Мамка так хотела, дядю своего, Виктора Ивановича, страсть любила. В память о нем и записала. Виктор-то родился сразу, как дед умер.
— А теперь-то какая разница?
— Нет-нет! Господь Бог покарает нас, нельзя, пусть растет, как Сердюченко!
— Ладно, пошли спать.
— Деньги-то за саблю куда дел?
— В «Сбербанк», конечно, такие деньги в квартире не держат.
Глава вторая
— Ну что, давайте прощаться, мушкетеры?! Уже зеленый горит, прощай, Саратов и да здравствует дорога!
— Пиши, Егорка!
— А куда писать-то? На деревню дедушке?
— Отчего же, — Белогорск Амурский.
— Заходите, заходите, товарищи лейтенанты, — заторопила проводница вагона, — отправляемся.
— Так мы не едем, вот только он! Давай, Егорка!
Состав медленно пополз вдоль перрона. Проводница, молоденькая белокурая девушка, пропустив Егора, встала на площадку и, выставив желтый флажок, одной рукой придерживаясь за перила и немного наклонившись, посмотрела в хвост уходящего состава. И в это время появившийся невесть откуда мужчина, шмыгнул между ней и Егором и скрылся, внутри вагона.
— Что, лейтенант, никак проститься не можете? — не поворачиваясь, сказала девушка. — Училище закончили?
— Иса-е-ев, — кричали лейтенанты, — не исчезай!
— Да, закончили, к мамке едем.
Проводница закрыла дверь и, пропуская впереди себя Егора, вошла внутрь сверкающего лаком, почти новенького, купейного вагона.
— У вас какое купе?
— По-моему третье, вот посмотрите сами.
— Хорошо, давайте, все равно билеты будут храниться у меня до конца следования.
— Вас Егором зовут?
— А вы откуда знаете?
— Так ваши же друзья потом даже фамилию прокричали. Значит, Егор Исаев?
— Ну и что же, предположим.
— А меня зовут просто — Зина.
— Вот и познакомились.
— Вы идите, положите свои чемоданы, народу все равно не будет.
— А почему? Вагон бронирован?
— Вы откуда свалились? Кто же за такие бабки сейчас ездит. В таком поезде, да еще в купе?
— И что, порожняком гоняете?
— Да нет, вот сейчас военные, зачастили — выпускники училищ, потом буржуйчики кое-какие.
— А вы не любите этих «буржуйчиков»?
— Так за что их любить-то? Большинство из них ворюги и проходимцы.
— Да не все, может даже, далеко не все.
— Я же и говорю: большинство. Да вы не стойте, несите свои чемоданы, потом приходите: чайку попьем, поболтаем.
Егор медленно пошел по проходу. «Куда же он девался, мужик тот, словно тень шмыгнул, — и все, — подумал, — а проводница, видать, не заметила, думала: я ее подтолкнул.»
Открыл купе, поставил на пол, под столик, чемоданы, повесил пиджак на крючок и вышел. В вагоне, действительно, — никого. Зинка сидела с открытой дверью в служебном купе.
— Ну что, отнесли? Садитесь, сейчас чаю поставлю. И сколько же вам лет?
— Двадцать третий пошел.
— Ого, мужчина, жениться не успели?
— Да нет, у нас по крови так: батяня мой женился в двадцать пять, а дед и того позже.
— Хорошо, когда «и папка, и мамка, и дедка, и репка».
— Вот и не так — одна «и мамка».
— Чего ж так?
— Длинная история и довольно грустная.
— А у вас закурить не найдется, товарищ лейтенант? — чуть игриво и немного дурачась, спросила Зина.
— Извините, но я не курю.
— И не пьете?
— К сожалению, нет.
— Почему же «к сожалению»?
— Это я к данному случаю.
— И даже к данному случаю — вот чай поспеет, и хватит с нас. Мой муж...
— Вы замужем?
— Нет уже.
— То есть, как это?