Владимир Иванович вышел из пригородного автобуса и теперь, опираясь на палочку, медленно брел по неширокой асфальтной дороге в сторону своего садовоогородного кооператива. Вместе с ним вышло несколько пассажиров, но ни один из них не был знаком.
Подул легкий ветерок, он теплым, упругим потоком заласкал лицо, шею, руки старого полковника, и тот улыбнулся удовлетворенно. Да, всему свое время! Владимиру Ивановичу только и осталось, что вспоминать!
— Извините, пожалуйста! — догнал его молодой лейтенант в форме авиатора. Полковник приметил его еще в автобусе. Даже подумал: «Совсем юный, а какой-то слишком уж серьезный, у него же время радости и любви!» Потом снова погрузился в свои воспоминания. А перед выходом заметил, что лейтенант что-то спросил у пожилой женщины, сидевшей рядом. А так как они сидели далеко впереди, то Владимир Иванович не услышал разговора, только сообразил, что лейтенант не местный. И вот этот офицер что-то хочет у него спросить.
— Я вас слушаю, молодой человек!
— Вы не подскажите, где располагается кооператив «Тенистый»?
— Отчего же, вот я, например, из «Тенистого», это вон за той большой рощей, если не спешите, то пошкандыбали вместе, а если... то вперед и с песней.
— Да как вам сказать, и спешу и не спешу, встреча у меня тут деловая.
— Ну да? На дачах, обычно, встречи любовные бывают и очень редко деловые, а больше всего там вкалывать надо!
— Да нет, дело в том, что я этого человека ни разу не видел, но мой отец столько о нем рассказывал, что я его считаю легендой.
— Кого? Отца или того человека?
— Мой отец тоже — легенда, но, в большинстве случаев, трагическая, а вот тот человек — наоборот, легенда романтическая.
— Вот так дела! И вы его не видели?
— Так нет же!
— А как же узнали, где у него дача?
— По телефону, прямо с вокзала. Позвонил, мне сказали, что только что уехал на дачу.
— Понятно, вы не с Павелецкого звонили?
— Да-да, именно оттуда, мне на юг ехать, вещи в камеру хранения сдавал.
— Что, только училище закончили?
— Ну да, буквально неделю назад.
— И куда же направили?
— На Дальний Восток.
— Ого, далеко! Места там красивые.
— А вы что — были?
— Где я только не был. Ну, вот мы и подходим, слева — кооператив «Тенистый», справа — «Яблочный», а кто вам нужен? Я многих, особенно пожилых, там знаю.
— Конечно, пожилой, он, вообще-то, бывший военный, полковник.
Дрогнуло сердце старого разведчика, он, как-то враз, вспомнил Ивана, его кудрявые волосы, красиво изогнутые брови, большие голубые глаза. «Иван, неужели Иван?» — мелькнуло в голове, и Кузнецов остановился. Лейтенант сделал по инерции еще шаг и тоже стал, повернувшись к попутчику. Голубые глаза его расширились. А тот, близоруко прищурившись, все смотрел и смотрел на офицера.
— Что-нибудь не так?
— Так-так, сынок, — сказал дрогнувшим голосом седой старик, — вот ведь как бывает, прямо, как в сказке: по щучьему велению, по моему хотению. А я, вот только что, отца твоего вспоминал, Ваньку-то. Давай обнимемся, что ли?
Лейтенант, опешив от такой неожиданности, неуклюже обнял деда и склонил свою голову к его седине. Проходившие мимо дачники останавливались и удивленно смотрели на обнимающихся мужчин.
— А может, вы и не ко мне едете?
— К Кузнецову Владимиру Ивановичу.
— Тогда ко мне. Пошагали, а то люди обращают внимание. Надо же! Как встретились! Кооператив у нас большой, искали бы долго. Повезло, да еще как! А я вот сегодня сон видел: все белые и черные голуби летали. Только это говорят: к письму, а тут — на тебе. Давно от вас весточки не было, почитай, лет пять, вначале хоть открытки присылали, а потом... Да и я виноват, у меня-то время всегда было. Так, говорите, по делу?
— Так точно, по делу и по очень важному.
— Для кого важному? Для отдельной личности или как?
— Скорее всего — «или как».
— Ага, понял, ну тогда идем, тут недалеко, участков десять. Поля наши заметили?
— Конечно, хоть и маленькие, но степь напоминают.
— Но вы-то — не степной человек.
— По крови я степной, мамка моя — донская казачка, да и отец родился в степях, нет, я — степной. Вот закрою глаза и мне такие просторы открываются, аж дух захватывает: то бескрайние степи, то темно-зеленая тайга, а то вдруг засверкают снежные вершины!