— А если самому взять? Скажем, у тех же ворюг и бандитов.
— Но у них же охрана, оружие.
— А у тебя голова на плечах, руки, вон, как кувалды. Что, этого мало?
— Андрей, ты чему его учишь? Ты же работаешь в милиции, — возмутилась Оксана Ивановна.
— Не в милиции, а в полиции, это две огромные разницы, и я его не учу, а мы философский разговор ведем. Я считаю так: если человек честным трудом заработал деньги, вот как наши Петр и Павел, пусть себе торгует и живет, если наворовал — нужно отобрать любыми путями и отдать тем, кто честно живет.
— Но это, же будет самосуд! — не соглашалась Оксана Ивановна.
— Может быть, может быть, но это справедливый самосуд. Многие из тех, кого убивают, заслуживаю этого. Я расследовал несколько таких дел и «преступника», в кавычках, не находил.
— Андрей, прекрати, так нельзя разговаривать с детьми!
— Это Сергей — ребенок? Дети уже спят, посмотри.
На заднем сиденье, облокотившись друг на друга, спали все три «невесты».
А вокруг один пейзаж сменялся другим, маленькая колонна машин летела на юг.
Глава двадцать пятая
Наконец, последняя полоса нескошенной пшеницы! Егор заглушил «Урал», и они, вчетвером, уселись на комбайн. Светлану посадили в кабину, Петр сел за штурвал, а Егор с Павлом примостились на лестнице.
— Сейчас будет самое интересное, только смотри, Светлана, внимательно, можно всякую живность увидеть.
— Петр, только не гони, иначе, и подрезать недолго.
— Да ладно, что я, не понимаю! Жара даже к ночи не спадает.
Заревел двигатель, и мощный комбайн медленно пополз по загону. Буквально через метров двести, впереди хедера, выскочила куропатка, а за ней штук пять сереньких в полосочку, цыплят. Пугливо озираясь, куропатка-мать, тем не менее, не взлетела и не убегала от своего выводка, она настойчиво призывала своих питомцев, уводила их все дальше и дальше от опасности, и вот она подбежала к только что сваленной копне и, спрятав цыплят, сама скрылась.
Потом выскочили два сереньких, совсем крохотных, зайчонка. Егор с Павлом поймали их и показали Светлане. Светлана что-то говорила, но из-за шума комбайна ничего не было слышно. Братья отпустили зайчат, снова повисли на лестнице, и, вдруг, вылетели сразу четыре довольно крупных фазана. Три самки и один петух. Серо-песочные курочки, быстро махая крыльями и распустив веером полынный хвост, упали тут же, почти рядом с комбайном и, пробежав метров десять по стерне, скрылись в копне, а, почти сизый с красноватым оттенком, самец, пролетел еще метров десять и грохнулся прямо на копну. Светлана что-то кричала, показывая на фазанов, но ее, кроме Петра, никто не слышал. Комбайн прошел больше половины загона, когда из полосы, стремглав, вылетел крупный заяц. Он, подпрыгнув высоко вверх, упал беленьким брюшком на колючую стерню и помчался в сторону делянки подсолнухов.
Уже темнело. На безоблачном, еще голубом небе, — ни звездочки. Зной не спадал. Воздух так накалился, что обжигал легкие. Дувший днем, юго-восточный ветер почти стих, и стало невыносимо душно.
У дороги комбайн остановился, выгрузил из бункера зерно и пополз в сторону асфальтовой дороги, там, свернул влево и по грунтовке, идущей рядом с большаком, увеличив скорость, побежал к небольшой акациево-березовой роще, еле различимой в надвигающемся мраке.
Зерновые скошены! Теперь обработка, очистка, сушка и сдача на элеватор, план большой, — для продажи останется мало. А тут, как на зло, дождя нет! Что будет с подсолнухом?! «Урал» с иномаркой умчались, вначале, в сторону тока, а потом, выскочив на асфальт, понеслись с зажженными фарами следом за комбайном.
Поздно ночью, когда, поужинав, пожилая и молодая женщины улеглись спать, братья сидели возле большой солдатской палатки, на самодельной лавке, и беседовали.
— Меня интересуют ваши проблемы, — все, и как можно поподробнее, — говорил Егор.
— И что изменится, если мы тебе их выложим? У нас их столько, что половины бюджета нашего района не хватит.
— Слушайте, мужики, давайте по-серьезному. Я хочу вам помочь, а, следовательно, должен знать ваши задумки, желания.
— Ну ладно, слушай, первое: если не пойдет дождь, пропадут подсолнухи, кукуруза, свекла, морковь и т.д. и т.п.
— Есть, понял, а у вас зерно сейчас под навесом, или как?
— Какая разница?!
— Ну, так, если сейчас пойдет дождь, то ваше зерно поплывет.
— Ты что, издеваешься?! Ему шуточки, а нам — хоть пропади! — Павел даже встал и повернулся лицом к братьям.
Ему, прямо в глаза, упала большая капля, потом — вторая, капли стали падать на лицо, шею...