Поравнявшись с ней, Рой попытался обнять ее.
— Давай поцелуемся, милая.
Ей это не понравилось, и она оттолкнула его.
Рой понял, что сделал ошибку, и ему стало неловко.
Рой отпустил ее и снова нырнул. По мере того как он погружался все глубже, вода становилась холоднее. Он почти ничего не видел, но не мог коснуться руками дна. Его охватила тревога.
Айрис испугало, что он не появляется так долго. Беспокоясь все сильнее, она смотрела на темную воду, но вода была неподвижна. На нее нахлынуло одиночество. Вспомнив, как стояла в тот вечер в толпе, Айрис осознала причину, побудившую ее подняться. Она сделала это ради мужчины, с которым ей хотелось бы разделить жизнь… ради того, кто пережил страдания. Она остро ощутила потребность в доме, детях, в нем, каждый вечер возвращающемся домой на ужин. Но он уже покинул ее…
…Наконец Рой дотронулся до жидкой грязи на дне. Он смутно подумал, что мог бы гордиться тем, что сделал, но в мозгу мелькали воспоминания, и ни одно из них не пробуждало в нем гордости, не доставляло удовлетворения.
Рой с трудом заставил себя начать медленно подниматься, размышляя о том, стоит ли вообще это делать.
Открыв глаза, он поразился, как глубоко проникая лунный свет. Потом Рой увидел в этом свете насмерть перепуганное лицо.
Облегчению его не было конца.
«Как же мне везет!»
Рой взбирался по длинной лестнице, широкой у основания и сужающейся кверху, а она, с тянущейся за ней стаей белых пузырьков, прокладывала путь к нему.
Со стоном выбросив облачко водной пыли, он мелькнул перед ее глазами и выскочил на поверхность, вдыхая успокаивающую прохладу.
Айрис плыла рядом и, когда Рой прижал ее к себе, не сопротивлялась.
— Зачем ты это сделал? — плача, спросила она.
— Хотел посмотреть, смогу ли достать до дна.
Когда они вышли на берег, она сказала:
— Разведи костер, нам нужно согреться.
Накинув ей на плечи свою рубашку, он пошел собирать хворост, нашел сухой мох, вернулся туда, где сидела Айрис, и начал разводить костер. Уложив на землю ряд березовых щепок, Рой поджег их единственной спичкой, которая у него осталась. Когда огонь разгорелся, он подбросил несколько сухих березовых веток. Очень скоро вспыхнуло яркое пламя. Огонь бросал отблески на воду и березы.
Он выхватил из тьмы нагую Айрис, ее широкие бедра и ягодицы, тонкую талию, высокую красивую грудь.
Глядя на нее, Рой думал подождать, пока огонь погаснет, а она согреется и обсохнет.
Айрис сидела близко к костру, и волосы падали на ее лицо. Она размышляла о том, зачем он нырнул так глубоко? «Он достиг дна озера из гордости, побуждающей его ставить рекорды, или от того, что я не поцеловала его?»
Рой вытянул руки над огнем. Айрис подняла глаза и неуверенно проговорила:
— Рой, я должна признаться тебе. Я никогда не была замужем, но у меня взрослая дочь.
Он ответил, что слышал это, когда она сказала первый раз.
Айрис откинула волосы.
— Я редко говорю об этом, но признаюсь тебе, что очень давно совершила ошибку и потом пережила много трудностей. Но ребенок значил для меня все и сделал меня счастливой. Я хорошо воспитала дочь. Теперь она взрослый человек и заботится о себе сама, а я могу подумать о себе.
Рой не задал ни одного вопроса.
Он смотрел на огонь. Пламя угасало. Когда оно угасло совсем, он подвинулся к Айрис и обнял ее.
— Ты первый, кого я по-настоящему хочу, — прошептала она.
Рой улыбнулся, никогда еще он не чувствовал себя таким счастливым, обладая женщиной.
Вдруг Айрис проговорила:
— Забыла сказать тебе, что я бабушка.
Он остановился. О Боже!
Потом она вспомнила что-то еще и попыталась подняться.
— Рой, ты…
Но он, опустив ее на песок, продолжил с той точки, на которой остановился.
После шумного празднования в вагоне-ресторане (где они всех довели до сумасшествия, кидаясь печеной картошкой и бутылками из-под кетчупа), а затем в пульмане, где разгулявшиеся парни под водительством Роя стаскивали пижамы с игроков, уже улегшихся спать, они стянули кальсоны с Реда Блоу и уничтожили брюки от нового летнего костюма Поупа. Рой спал беспокойно. Во сне он чувствовал, что ему не по себе, и винил в этом пищу. «Рыцари» уехали из Спортсменс-Парк, разгромив «Кардсов» двумя хедерами и в результате выиграв подряд двенадцать игр, по причине чего весь клуб предался в поезде веселью. Его разделял даже Поуп, который сильно оттаял, поскольку его команда, перепрыгнув «Доджерсов» и «Кардс», заняла третье место. «Рыцари» снова дышали в спину «Филсам» и не очень отставали от «Пиратов», а до конца сезона оставался целый месяц, и шестьдесят процентов оставшихся игр пройдет на их домашней площадке. Рой, конечно, пребывал в прекрасном расположении духа: признанный Король Бьющих, чьи сенсационные удары, разносившие в пух и прах любую подачу питчеров, с лихвой компенсировали пережитый им спад. И все-таки, сколько бы ударов ни насчитывала его коллекция, неутолимое стремление сделать больше не проходило. «Рыцари» сели в поезд в обеденное время, но Рой заскочил еще на вокзал, чтобы поглотить полдюжины франкфуртеров с тушеной капустой и запить их шестью бутылками пива. Обед в поезде состоял из двух гаргантюанских бифштексов, полдюжины булочек, четырех порций картофельного пюре и трех кусков яблочного пирога. И все равно этого оказалось мало. Поэтому, пока все играли в карты. Рой выскочил из поезда на остановке и снова предался чревоугодию. Впрочем это не помешало ему несколько раз за ночь проснуться от голода.