— Я знаю, что это. Славленская школа экстатических практик не до такой степени отстала от Северского университета.
— Я рад, что мне не придется объяснять тебе устройство компаса. А теперь посмотри на стрелку.
Мрачун извлек из кармана кусок железа и поднес к компасу.
— Стрелка отклонилась от севера и показывает на магнит. Я переверну его, и она повернется в противоположную сторону. Я поставлю магнит прямо над стрелкой, и она будет вращаться. Тебе это ничего не напоминает?
— И что с того?
— В общем-то, не так уж много… с того… Это всего лишь доказывает, что для движения магнитных камней не требуется энергия чудотворов.
Войта расхохотался.
— Если бы вы позволили мне выйти в межмирье на несколько минут…
Мрачун снова не дал ему закончить — ком энергии толкнул Войту в грудь, впитался до капельки.
— Спасибо. — Войта убрал с лица улыбку. — Жаль, я не могу ответить вам той же любезностью…
— Ты считаешь, что это моя вина? — усмехнулся Глаголен.
— А чья?
— Ты слышал о молодом Ламиктандре и его путешествиях на Восток? Так вот, на Востоке говорят, что упрямство — это мудрость осла. А твое увечье — закономерный результат этой мудрости.
Войта не стал спорить, создал в ответ совсем слабое поле — стрелка компаса закрутилась так быстро, что ее не стало видно.
— Ну да, ты же волшебник, — с презрительной миной кивнул Глаголен. — Ты умеешь творить чудеса.
— Да, я умею творить чудеса. — Войта задрал подбородок. — И опыт с магнитом доказывает, насколько мое чудо значительней вашего.
— Я не творю чудес, — поморщился мрачун. — Мой опыт хорош тем, что не зависит от способности творить чудеса, с которой надо родиться и которой можно лишиться, как ты лишился способности к энергетическому удару. И он не зависит от энергии Исподнего мира.
— Не вижу в этом преимущества.
— И напрасно. Всеобщий естественный закон был известен уже древним философам. Чтобы сообщить движение магнитным камням, мы должны от чего-то это движение отнять. Забирая движение у Исподнего мира, мы нарушаем всеобщий естественный закон.
— А вы сейчас не нарушаете всеобщий естественный закон? — усмехнулся Войта.
— Ты имеешь в виду передачу энергии моему призраку? Эта энергия вернется в межмирье и достанется кому-то из чудотворов, например тебе.
— И я раскручу ею стрелку компаса. Так в чем же нарушение всеобщего естественного закона? Только в том, что движение пройдет не напрямую между вами и мной, а через Исподний мир?
— Если ты раскрутишь стрелку компаса, ничего противоестественного не произойдет. Но, насколько мне известно, чудотворы собираются вращать жернова и качать челноки станков. А это совсем другая мера движения. Исподний мир не даст вам столько сил.
— Насчет жерновов вы пошутили удачно. Рад, что мне не пришлось качать челнок какого-нибудь станка… — съязвил Войта. — Вам дешевле использовать силу чудотвора, чем силу ветра. Или в ветряной мельнице вы тоже усматриваете нарушение всеобщего естественного закона?
— Я не интересуюсь черной работой заднего двора. Но не думаю, что ради сотни гектов муки в день необходима мельница, способная перемолоть три сотни гектов за час. Однако вернемся к стрелке компаса. Ты ввел две меры энергетического поля, в котором движутся магнитные камни: степень магнетизма и натяжение поля, так?
— Ну да. — Войта пожал плечами.
— Когда мы спустимся в лабораторию, я покажу тебе прибор, способный двигать стрелку компаса подобно магниту. Мне нужно, чтобы ты определил степень энергетического поля этого прибора и силу его натяжения.
— Это простейшая задача. Довольно нескольких опытов.
— Боюсь, несколькими опытами задача не ограничивается — мне нужна формула, а не число. Обоснованная, а не выведенная эмпирически.
— Хотите двигать магнитные камни подобно чудотворам? — Войта презрительно поморщился. Это была простейшая формула, натяжение энергетического поля убывало пропорционально квадрату расстояния от источника и зависело от его степени. Неужели Глаголен этого не знал?
— Меня не интересует соперничество. Я занимаюсь наукой, а не играю в салки с чудотворами.
— Не понимаю, почему, при ваших знаниях, вы сами не можете получить эту формулу, — проворчал Войта.
— К сожалению, моя жизнь конечна. Передав тебе работу над формулой, которая мне необходима, я сберегу время.
— Я не буду искать для вас эту формулу. Вы можете меня убить, можете заставить меня крутить жернов, но принудить меня думать вы не можете.