- Какого чёрта вы, как Координатор гражданских служб и руководитель научного сектора, даже не соизволили досконально изучить историю мира, в котором начали работать? Обратили внимание на цикличность, отметили какой-то местный культ и... И всё?!.. Почему удовлетворились лишь поверхностными исследованиями и скоропалительными выводами? А где анализ обстановки, разбор причинно-следственных связей, где подъём временного пласта и трезвый взгляд на события? Где были ваши эксперты и ксенобиологи? А если бы вы начали добывать тислий не здесь, а где-нибудь на другом материке, у чёрта на куличках, то так бы ничего и не узнали про девчонку? Так бы и прошляпили этот феномен? Мать вашу, мне вас, что ли, учить?! Почему понадеялись на авось? Или рассчитывали на глубокое зондирование? Так это - варварство, прямо скажу, тем более по отношению к низшим расам!.. А вы, координатор Центра наблюдения? Ё-моё! Ни одной толковой записи, приоритетных зон ответственности - кот наплакал, сплошная формальность и попустительство, а вы ведь глаза и уши корабля! А "Ронар" в итоге оказался и слеп, и глух, в информационном вакууме... А вы, Павел Юрьевич, куда смотрели вы? Проконтролировать работу подчинённых, заставить их выполнять свои должностные обязанности, навести элементарный порядок на вверенном вам звездолёте - это уже ваша прерогатива, именно ваша, как Главного координатора. Да от вас большего-то и не требовалось, в конце концов! А вы и рады - на планете тишина и спокойствие, контролировать особо нечего, да и некого, как хорошо-то! А ведь Земля, смею вам напомнить, находится в состоянии войны с некто алгойцами, и если Мизай в тысячах парсек от театра боевых действий, то это не значит, что можно вот так, спустя рукава. А ведь всем космическим соединениям ещё неделю назад была спущена директива о полной боевой. А вы? Что вы? Спите?.. Слава Всевышнему, скоро тут будут "Минотавры", а то бы я и ломаного гроша не поставил за безопасность этой системы...
И так далее, и в том же духе. Спустил, что называется, пар, досталось всем. Но сейчас он уже жалел, что говорил и резко, и нелицеприятно, в душе остался какой-то неприятный осадок, хотя и по существу, и формально он был абсолютно прав.
Кушевич в своё оправдание ничего не сказал, и так всё было ясно. Выглядел он измученным, подавленным и курил одну сигарету за другой. Лаони с Грумским тоже помалкивали, сидели поникшие и удручённые. Ещё бы! Сесть в такую лужу на глазах у представителя одной из командных силовых структур Земли - умудриться надо! И скорые выводы, которые за этим ляпом непременно последуют, были очевидны. Баев лишь указал на те ошибки, которые они тут наделали все вместе и каждый по отдельности, пока крутились вокруг Мизая, будь он трижды неладен!
Вот эту сторону своей работы Ким и не любил, головомойщик из него выходил так себе, скорее, получался лихой рубака, который за словом в карман не лез. Но все трое этот разнос заслужили. За беспечность, элементарную безалаберность и горделивую спесь по отношению к низшим и слабым, которую он на дух не переносил. Ладно, на Земле, там мы у себя дома, но тут-то Дальний космос, он такого не прощает. И вот, пожалуйста, находка. Да ещё какая!
Баев остановился у гравилифта и вызвал кабину. Пребывал он в каком-то сумрачном состоянии, чувствовал некое раздвоение, какой-то внутренний дискомфорт, это тяготило и напрягало, но... Но было не безнадёжным. Потому что впереди открывались такие бездны, в которых человек мог не только не потеряться и бесследно сгинуть, а, напротив, бездны эти покорить и попробовать заставить их работать на себя. Было у него такое ощущение, основанное на понимание того, что произошло, там, под башней. Ведь по существу же там был контакт! И пусть фактически односторонний, в котором Баев принимал лишь пассивное участие, но контакт был. А вот с чем, вернее, с кем - вопрос из вопросов, он не давал покоя, он просто изводил его, рвал душу своей неопределённостью и загадочностью. Он вспомнил, что стоило ему всё это пережить, и поёжился. Воспоминания были чёткими, ясными, будто произошло всё каких-то пару минут назад...
Когда плазменная спираль убралась обратно в перстень, случилось что-то из ряда вон, словно чужие холодные, остро-ледеящие пальцы проникли в его мозг. Только то были вовсе не пальцы, это чужая пси-аура соприкоснулась с его сознанием, с его внутренним "я", и походя, как свет на кухне, вырубила "Отшельника", тут же прошлось по сознанию, пронесясь там неудержимо, как вихрь, по всем закоулкам и самым глухим тупичкам, восторгаясь, удивляясь и поражаясь одновременно. Это было незабываемо. Восхитительно. И Ким, всё ещё находись под впечатлением того, что не обнаружил здесь ни психотронного генератора, ни монстра, им управляющего, ощутил и прочувствовал и другое - не только в него вошли, как в распахнутую дверь, но и он сам получил, пусть и невольный и минимальный, но доступ к сознанию и частичке души этой девочки. И поразился открывшемуся до остолбенения...
Гравилифт вынес Кима на следующий уровень, как раз над сферой пространственного преобразователя. Он прошёл коротким коридором к боксу, где подготавливали его служебный модуль к джамп-прыжку. Модуль, в котором находился сейчас особо ценный груз. А может, и вовсе бесценный. И чем больше Баев размышлял обо всём этом, тем больше склонялся именно ко второму.
У предстартового бокса стоял Злотников. Богатырь с суровым лицом, высеченным словно из камня, смотрел туда, внутрь. Баев встал рядом. С минуту они молчали, потом Злотников произнёс:
- А ты молодец, инспектор...Я уж думал всё, капец тебе, даже хотел на выручку бежать, но отговорили.
- Да, была пара неприятных минут,- хорошо, что отговорили, мимоходом подумал Баев. Только тебя там и не хватало для полного счастья.
- Пара минут? - хохотнул Злотников и сделал движение плечом, собираясь хлопнуть Кима ручищей по спине в знак полного уважения к заслугам безопасника в этом непростом деле, но вовремя удержался, сообразив, что тому сейчас совсем не до панибратства.
Баев никак на это не отреагировал. Он снял очки со спецсоставом на стёклах (после работы с контактными многоцелевыми линзами своя методика адаптации к обычному человеческому зрению) и, покусывая дужку, задумчиво смотрел внутрь. Там как раз кибер-автомат проводил диагностику систем жизнеобеспечения модульного антиграва. Под силовым колпаком антиграва сидела она... Мизайская девочка. Хотя в отношении того, что это вообще ребёнок, а уж тем более мизайский, возникли у Баева очень большие сомнения. Внешне - да, конечно, ребёнок как ребёнок, девочка и девочка. Маленькая, на вид лет десяти-двенадцати, с бледным личиком в обрамлении длинных спутанных волос, вся какая-то тоненькая, хрупкая, миниатюрная, будто невесомая. Но не эта миниатюрность и хрупкость поражала, а поражали в первую очередь её глаза - огромные и голубые, смотрящие словно в никуда. И в глазах этих плескалась чужая, непознанная и неведомая Вселенная, и в них жила Сила. Ведущая её куда-то своими тайными, скрытыми от чужих глаз дорогами. Баев даже представить боялся, куда эти дороги ведут.
Он вспомнил, как стоял тогда, ошеломлённый и потрясённый, совершенно сбитый с толку всем тем, что открылось его разуму, который, помимо его воли, прикоснулся осознанно к этой самой Вселенной и продолжал вбирать из неё частицу за частицей, открывать грань за гранью. А потом внутри него сам собой зазвучал и её голос, и одновременно с ним смутными, расплывчатыми тенями стали проноситься те образы, видения, чувства и переживания, что она одним ей ведомым способом передавала, буквально вкладывала ему прямо в мозг. Совершенно запредельные, они и будоражили, и леденили душу одновременно, потому что этому миру не принадлежали. С виду абсолютно беззащитное существо, которое, однако, сейчас имело полную и абсолютную власть над этим хрупким, ненадёжным миром, в данный момент свободно, непосредственно, где-то даже наивно, по-детски, говорило с ним, взрослым и уже сложившимся человеком, далёким в силу своей специфической работы от всего этого таинственного, загадочного и где-то, быть может, даже потустороннего, запредельного. Мрачный подвал снова вплыл в память, как старый корабль в родной порт, и снова холодными блуждающими искрами внутри него зазвучали те, чужие мысли и образы. Её мысли и образы. Был тут какой-то парадокс: и то, и другое сливалось как бы в одно, но от этого становились ещё чётче, выпуклей и красочней. Чувство сопричастности - вот как бы он назвал то своё состояние, только не думал, что оно может быть таким сильным и всеобъемлющим. А ведь он познал лишь её крохотную часть, совсем незначительную, с ноготь мизинца. Какая же Вселенная находится под этой хрупкой оболочкой, какие такие Силы скрывает она на самом деле?