Юлька упала на четвереньки.
Коленки у Юльки саднило, но она не заплакала, отряхнулась и побежала вслед за братом. Слева прогромыхал поезд. Может, он уже увёз пионеров? Что тогда делать? Но тут Егор взглянул вправо, увидел красные галстуки, и на сердце у него сразу стало легко.
Остановился поезд, лязгнули тормоза, бесшумно, сами собой раздвинулись двери, и ребята заполнили два соседних вагона.
Егор с Юлькой тоже шмыгнули вслед за Кроликовым и скромно встали в уголке. Только бы их не заметили!
Но не тут-то было!
— Мальчики, — сказала Марья Иванна, — уступите младшим места!
— Не надо, не надо! — стал отнекиваться Егор. — Мы и так постоим!
Кроликов первый вскочил с места и, сделав смешной поклон, пригласил Юльку:
— Прошу вас, прынцесса!
— Я не принцесса, я просто девочка, — обиделась Юлька.
Кроликов наморщил лоб.
— Миледи, мы где-то встречались.
— Нет, я тебя совсем не знаю, Кроликов.
Все вокруг засмеялись, а Юлька покраснела — поняла, что попала впросак.
Надо было что-то срочно придумать, и Егор сказал:
— Это тебя кто-то назвал сейчас Кроликовым, вот она и повторила.
— Тогда прошу у прынцессы прощения!
Кроликов отступил на шаг и под общий хохот опять смешно и церемонно поклонился.
За окном мелькали серые стены, чёрными змеями бежали длинные толстые провода. Мимо проплыла волшебно красивая, сверкающая огнями станция. В вагон хлынули пассажиры и отгородили Кроликова от Егора. Юлька посапывала, склонившись на плечо брата, да и он уже стал задремывать, как вдруг протрубил горн.
Егор встрепенулся — пионеры были уже за окном! Он вскочил, но двери перед ними сомкнулись. Красные галстуки замелькали, слились в одно яркое пятно и вот уже совсем пропали. Опять побежали назад однообразные серые стены с чёрными змеями-кабелями.
— Ай, что же, что же делать, мы свою станцию проехали?! — в отчаянии закричал Егор.
Сердобольные пассажиры обступили их, стали успокаивать. Объяснили, что надо сойти на первой же остановке, сесть на обратный поезд и вернуться на прежнюю станцию. Так они и сделали. Подземный поезд быстро домчал их до той станции, где сошли пионеры. А народу на этой станции — как на улице, снуют туда и обратно, да всё бегом, бегом!
Растерялся Егор. Смотрит направо, налево — все спешат, никому до его беды дела нет. Вдруг в толпе он разглядел среди шляп и косынок знакомую фуражку с красным околышем. Все платки и шляпы мимо плывут — одна фуражка никуда не торопится. Бросились Егор с Юлькой к фуражке, а под ней — совсем незнакомое худое лицо.
— Тётя, вы не видели, куда пионеры пошли? — спросил Егор.
— Видела, видела. Они тут всё гудели, а потом к вокзалу подались.
Побежали Егор с Юлькой к бегущей лестнице. Она их мигом наверх подняла.
Над домами небо совсем синее стало, закатилось солнце за крыши. А народу — не протолкнёшься! Где тут пионеров отыскать!
И вдруг вдалеке загудел горн. Тот самый горн, в который дудел Кроликов.
— Это он, Кроликов! Он нам сигналит! — закричала Юлька и залилась счастливым смехом.
Брат и сестра стали пробиваться сквозь толпу, перелезать через чьи-то чемоданы, перепрыгивать через авоськи с фруктами, через мешки и ящики и вдруг чуть не наткнулись на «полководца» Марью Иванну.
— Марья Иван… — обрадовалась Юлька, но Егор вовремя закрыл ей рот ладонью и оттащил в сторону.
— Ребята, слушай мою команду! — закричала Марья Иванна в ладони, сложенные рупором. — Будем садиться в третий и четвёртый вагоны! Посадку проводить организованно. Остановка — Сорок пятый километр! Как только объявят — все на выход!
Колонна ребят была длинная, и Кроликов побежал в дальний её конец, чтобы повторить слова «командира» тем, кто не расслышал.
Пока шла посадка, Егор и Юлька прятались за толстым станционным столбом. Вскоре все места в третьем вагоне были заняты, началась посадка в четвёртый. Как только в вагон вошёл последний пионер, Егор, наученный горьким опытом, втолкнул Юльку на площадку и только после этого перевёл дух: теперь всё в порядке! Потом Егор заглянул в стеклянную дверь — нет ли там Кроликова, Помидоры и других знакомых. Нет, все незнакомые. Можно заходить.
Егор усадил сестру на свободную скамейку в конце вагона — за высокой спинкой сиденья их не так-то легко было заметить.
Электричка тронулась плавно и неслышно, и весь вокзал с его разноголосой толпой и сумятицей медленно поплыл назад. Замелькали огни. Сначала их было много, потом всё меньше и меньше. Вереница домов вдруг оборвалась, открылся широкий простор полей, а по нему, как ребята в весёлом хороводе, медленно закружились редкие перелески. Из-за далёкого синего леса, будто играя в жмурки, выглянуло и тут же спряталось солнце. Только на озере, прокладывая светлые дорожки, ещё бегали его весёлые лучи. Но вот и они погасли. И сразу в вагон поползли синие тени.