До книжного домика оставалось метров триста, когда Ружинка поняла, что-то не так.
Вместо аккуратного палисадника под окнами громоздилось нечто черное, совершенно неуместное.
Вблизи оказалось, что клумбы с цветами придавлены полусгнившим пнем и четырьмя дубовыми колодами. На них исцарапанная столешница кренилась под тяжестью магического барахла. Почерневшие от времени свитки с растекшимися чернилами букв. Склянки с мутной жидкостью, через одну треснувшие или вовсе с отбитым горлышком. Пучки трав, настолько ссохшиеся и пропитавшиеся пылью, что отличить один от другого не представлялось возможным. Кости и черепа животных.
И в довершение ко всему - козлиный череп с рогами, насаженный по традиции на шест, покачивался на ветру в середине бывшей грядки с укропом.
Ружинка разглядела несколько амулетов. Среди груды виднелся велесовский оберег невероятной древности. Упоминание о его свойствах Ружинка встречала в ветхой книге, написанной еще на староволшебном дорусском языке. Оберег защищал от комаров.
Неподалеку над костром, что вместе с дровами доедал кустик смородины, висел большой котел. Меньше тех, что использовались ковеном, но вместительнее повседневных ведьмовских емкостей. Сегодня мало кто верил, что сила магии зависит от размера котла, но в старину мелочам придавали особое значение.
Слева от костра заяц со страдальческим выражением на мордочке чистил коренья для варева, неловко зажав в лапках кривой нож.
Справа от костра, на замшелом валуне восседала древняя ведьма. Седовласая, но не старуха, широкая в плечах, с невероятной длины подбородком, крючковатым носом и фиолетовыми губами. Ведьма казалась скорее полной, чем худой, но не толстой. Если б спросили у Ружинки, девочка назвала бы ведьму крепкой.
На плечах у незваной гостьи лежала запачканная кровью серая шаль, ноги согревали бурые валенки с потрескавшимися галошами, голову венчал странный черный убор. Видимо, когда-то он был широкополой шляпой с острым верхом, но со временем поля отвалились, и теперь остался лишь полинялый тряпичный колпак, основательно побитый молью.
А еще от ведьмы исходил густой запах земной гнили. Так пахнет осенняя прелая листва, если подковырнуть у основания трухлявого пня. И вроде как не слишком неприятно, но запашок ядреный.
Книжный домик, некогда теплый и уютный, теперь выглядел тоскливым и разоренным.
- Уходи, - угрожающе произнесла ведьма глубоким грудным голосом. - На первый раз, в знак уважения к твоей бабушке, не трону. Но скажешь хоть слово, хотя бы пикнешь, превращу в букашку.
Ружинка изо всех сил старалась промолчать. Она уже смирилась с потерей домика и соображала, как обустроиться получше на чердаке магической лавки, но гадкий спортивный костюм раздражал так сильно, что удержаться не было никакой возможности.
- Отдайте хотя бы мои шапочки, - тихонечко попросила Ружинка, насупив покрытый конопушками носик. И добавила: - И пару платьев, пожалуйста.
Фиолетовые губы ведьмы изогнулись тетивой лука. Она злобно сощурилась.
Ошалевший вконец заяц повернулся к Ружинке и пискляво выдавил: - Твой выбор.
Ведьма же расхохоталась, резко оборвала смех и прошептала несколько едва различимых слов.
Поначалу Ружинка не поняла, что происходит. Вещи вокруг, крыльцо, цветы, булыжники у входа - все начало расти. Травинки придвинулись и заслонили закатное небо, песок дорожки превратился в россыпь валунов, верхушки деревьев скрылись в синей мгле где-то высоко, а злая ведьма, ставшая великаншей, рокоча громогласно и басовито, сотрясая каждым шагом землю, уходила в огромный замок из поросших мхом книг.
"В букашку", - пронеслось в голове у Ружинки. Ледяная капля поползла по спине. Сердце часто забилось.
Впрочем, наличие разумной мысли успокаивало.
"Значит, не совсем в букашку".
Девочка даже немного обрадовалась, что в новом состоянии не утратила способности рассуждать здраво. И тут же поругала себя.
"Шапочки! Ну какие шапочки? Будешь теперь навсегда полосатым жуком в этом дурацком костюме".
Но "навсегда" в планы Ружинки не входило.
"К бабушке!" - спасение могло быть только там, в магической лавке, среди тысячи зелий, эликсиров и волшебных свитков.
Ружинка повернулась, чтобы идти, и к горлу подкатил ком. Девочка ощутила приступ паники.
Впереди лежали каменные горы, бывшие некогда булыжниками на дорожке к домику, по бокам возвышались высоченные заросли растений. Некоторые Ружинка узнавала с трудом, настолько больше они стали. В глубине джунглей что-то угрожающе шевелилось. И Ружинка с ужасом осознала, что теперь любой жучок, муравей или, страшно подумать, оса представляют смертельную угрозу, а на путь до Речной деревни, прежде занимавший от силы двадцать минут, уйдет пара недель.
"Нужно что-то решать", - с этой мыслью Ружинка опустилась на неровные камни, бывшие прежде миленьким песочком, обняла себя за плечи и изо всех сил постаралась не расплакаться.
Прошло несколько минут, когда трава раздвинулась с оглушительным шорохом, и перед Ружинкой показалось громадное облако черной шерсти. Она не сразу поняла, это всего лишь котенок. Абсолютно черный, без пятнышек, как и полагается фамильяру из рода кошачьих. С умными золотистыми глазами. Осторожно ступая, приблизился и понюхал.