Что это за имя – догадаться нетрудно. Начальником всех военных моряков в России был генерал-адмирал и морской министр великий князь Константин Николаевич, родной брат императора, председатель Государственного совета. Он имел репутацию либерала и являлся лидером влиятельной правительственно-придворной группировки. 4 апреля по взбудораженному каракозовским выстрелом Петербургу пронёсся слух: к покушению причастна «партия великого князя Константина». Об этом упоминает в своих мемуарах сенатор Я. Г. Есипович, в 1866 году – секретарь Государственного совета, назначенный также секретарём Верховного уголовного суда по делу Каракозова. Герцог Лейхтенбергский и его невеста принцесса Мария Баденская, бывшие свидетелями покушения, прямо от ворот Летнего сада помчались в Государственный совет, заседавший в это время под председательством Константина. Кое у кого из современников сложилось впечатление, что в окружении великого князя ждали вестей с места происшествия, а стало быть, знали о готовящемся покушении. Есипович упоминает о ведшихся шёпотом разговорах, мол, великий князь нарочно затягивал заседание Государственного совета, дабы при получении известия о гибели императора тут же добиться провозглашения себя регентом или даже возведения на престол. Есипович называет всё это «нелепостями», но бывает ли дым без огня?
О планах возведения Константина на престол говорил несколько лет спустя Худяков, ссыльнопоселенец в Верхоянске. Его слова старательно записал собеседник, чиновник Восточно-Сибирского генерал-губернаторства Трохимович и, конечно же, донёс куда следует. В чиновничьем донесении упоминается и Каракозов: он якобы должен был по приезде в Петербург вступить в контакт с «партией Константина». Худяков, правда, был умелым мистификатором, да к тому же там, в Верхоянске, у него уже начинали проявляться признаки душевной болезни. Но слухами о заговоре в пользу Константина земля и раньше полнилась. Бывший министр Валуев в своём «Дневнике» делает запись по поводу смерти старшего сына Александра II, цесаревича Николая, скончавшегося в Ницце в мае 1865 года: «В Москве уже пущен слух, будто цесаревича отравили великий князь Константин Николаевич или его супруга „Константиниха“». О многом говорит и тот факт, что Константин Николаевич, являвшийся председателем Верховного уголовного суда, был полностью отстранён от участия в следствии по делу Каракозова, а судебные заседания вместо него был назначен вести князь П. П. Гагарин.
Мимоходом заметим, что, вне зависимости от реальных намерений Константина, возможность обрести верховную власть в случае внезапной смерти брата-самодержца у него была. Наследник цесаревич Александр был очень молод, к правлению не подготовлен (наследником стал менее года назад, после кончины старшего брата), влиянием в правительственных кругах и в обществе не располагал. У Константина, наоборот, в правительстве и в обществе было много сторонников. С теми или иными оговорками к их числу можно отнести министра внутренних дел Валуева, министра юстиции Замятнина, военного министра Милютина, управляющего Государственным банком барона Штиглица… И разную властную мелочь, вроде того же Есиповича.
Весьма любопытно, что первой реакцией царя Александра II на покушение стали кадровые перестановки. Уже 4 апреля уволен (по прошению) начальник III Отделения старик князь В. А. Долгоруков, и на его место через неделю назначен энергичный граф П. А. Шувалов. 8 апреля председатель Следственной комиссии П. П. Ланской заменён графом М. Н. Муравьёвым. Смысл новых назначений ясен. О непримиримо враждебном отношении Муравьёва к Константину Николаевичу, об их конфликте во время польских событий все в высшем обществе знали. После внезапной смерти Муравьёва главой «антиконстантиновской» группировки станет Шувалов. «Перебор людишек» продолжается и дальше: вскоре обер-полицмейстером Петербурга вместо генерал-лейтенанта Анненкова становится близкий к царской семье Ф. Ф. Трепов; с ключевого финансового поста уходит Штиглиц. Ходят слухи об отставке Валуева и Замятнина; сие, правда осуществилось не сразу – в течение двух лет первый из них был заменён Тимашевым, второй – графом Паленом. Оба новых министра никак не связаны с «партией Константина».
Но вот вопрос: