– В гостиной? Человека, которого он знал? Господи, инспектор! Вот это действительно любопытно. Как он выглядел?
– У меня не было возможности его рассмотреть. Он быстро прошел мимо нашего столика. Но у меня сложилось впечатление, что это человек не очень высокого роста. Я видел лишь его силуэт, да и то мельком. Но я на вашем месте забыл бы об этом типе. Вашему отцу показалось, будто это его знакомый, но потом он решил, что ошибся. Возможно, второе впечатление более верное, чем первое.
– Он так и сказал, что ошибся? – спросил Стефан, не желая терять эту тонкую нить. – Вы не помните точные его слова, не так ли?
– Почему же, помню. Он сказал: «Боюсь, я ошибся. Принял джентльмена за своего знакомого, но этого просто не может быть». Потом добавил еще несколько слов о том, что когда смотришь на человека со спины, то легко ошибиться, – и продолжил разговор. Кстати, после этого маленького происшествия, насколько я помню, он сменил тему и даже не заметил этого.
– «Боюсь, я ошибся», – медленно повторил Стефан. – Это ведь не то же самое, что полное отрицание, не так ли? Однако он мог и не ошибиться. И еще одно: «но этого просто не может быть». Иначе говоря, он не считал возможным увидеть этого человека в отеле, поскольку, предположим, считал, что тот должен находиться в другом месте. Знаете, инспектор, мой отец хотя и был старым болваном, но зрением обладал хорошим и такие ошибки допускал крайне редко. Допустим, этот человек и впрямь вошел в гостиную и, предположим, встал к отцу спиной, так как не хотел, чтобы его узнали…
– Боюсь, в вашем деле слишком много этих самых «предположим», – заметил Маллет и посмотрел на часы.
– Пожалуй, вы правы. Думаю, кроме того, я отнял у вас уйму бесценного времени, о чем вы только что деликатно намекнули. – Стефан поднялся с места. – Полагаю, это все, что вы хотели мне сказать, сэр?
– Действительно, в данный момент я ничего не могу добавить относительно этого дела, мистер Дикинсон.
– В таком случае позвольте поблагодарить вас и откланяться. Как бы то ни было, вы сообщили мне нечто такое, на что я смогу опереться, начиная свои изыскания. Честно говоря, размышляя об этом деле сегодня за завтраком, я почти был готов отказаться от него.
– Сомневаюсь, что сообщил вам что-то ценное, – сказал инспектор.
– Вы сообщили мне достаточно, чтобы я мог представить себе внешнюю сторону этого дела во всех деталях, – ответил молодой человек. А спустя пару минут он уже выходил из здания Нового Скотленд-Ярда.
Оставшись в одиночестве, инспектор Маллет некоторое время обдумывал произошедший разговор. Если разобраться, он бесстыдно потратил довольно много рабочего времени, обсуждая аспекты теории, которая, скорее всего, не имела под собой никакого основания. Не говоря уже о том, что это дело не относилось к его юрисдикции и им занималась полиция графства Маркшир. Любой сознательный полицейский при таком раскладе должен был испытывать сожаление, а уж инспектора Маллета даже его худшие враги не могли бы назвать несознательным. Однако сожаления он не испытывал и вместо этого, к большому своему удивлению, чувствовал приятное волнение. Некое шестое чувство говорило ему, что это лишь вторая часть, а отнюдь не конец истории, начавшейся в отеле «Пендлбери-Олд-Холл». Опустив руку, инспектор вытащил из стола пустую папку и, улыбнувшись, словно потешаясь над собственным легкомыслием, достал ручку и написал на обложке: «Дикинсон». И бросил еще пустую папку в ящик, на место. Потом взял чистый лист бумаги и написал короткое частное письмо, в котором в весьма осторожных выражениях обращался к своему хорошему другу, возглавлявшему криминальный отдел полиции графства Маркшир.
Запечатав письмо и положив конверт на край стола, инспектор вернулся к текущим делам. Привычная рутина вновь заняла свое место в маленьком кабинете с окнами, выходившими на Темзу.
Глава 7
Военный совет
Понедельник, 21 августа
Парадная дверь дома Дикинсонов на Плейн-стрит негромко захлопнулась за посетителем. Горничная, проводившая его к выходу, пересекла на обратном пути холл и скрылась в своей коморке под лестницей. Когда затихли ее шаги, в доме на несколько минут установилась полная тишина. Потом люди, собравшиеся в гостиной, посмотрели друг на друга и, глубоко вздохнув, решили, что могут говорить, не опасаясь посторонних ушей.
– Итак? – произнесла Анна.
– Стефан, – сказала Элинор, – ты удивил меня до чрезвычайности. – Она, казалось, поняла, что выразила свою мысль не совсем точно, и сделала еще одну попытку: – Я имела в виду… – Потом сдалась и едва слышно пролепетала: – Ты уверен, что все, сказанное тобой, – правда? Ты действительно так думаешь?