Случай с Пузачевым стал последней каплей - помню, на следующий день после его отъезда я пришел домой с моря, еще весь мокрый, в одних плавках, и вижу - стоит во дворе моя бабушка, а рядом с ней - другая бабушка (намного старше моей), маленькая, сухощавая (моя-то бабушка была совсем не худенькой), улыбается приветливо и как-то неловко, будто стесняется. И моя бабушка тоже улыбается: "Вот", - говорит она, представляя мне незнакомую бабушку, - "Познакомься, это бабушка..."
- Народные целители -
Если верить в то, что у каждого человека есть своя слабость - "ахиллесова пята", нечто, против чего человек не может устоять и ради чего готов поступиться многими принципами, то такой "пятой" у моей бабушки были народные целители. Не только лишь они - однажды я был свидетелем того, как бабушка с дедом купили у каких-то карпатских цыган за бешеные деньги ковер, который после первой же чистки стал похож на мешок, или вот те знаменитые живописцы, которые ходили по селам и предлагали селянам сделать из их старых черно-белых фотографий прекрасные цветные портреты (до сих пор полагаю этот вид деятельности лучшим примером для поговорки: "На всяк товар найдется свой купец", поскольку ничего омерзительнее этих цветных потретов я в жизни не встречал - люди на них походили на розовых поросят или раскрашенных цирковых клоунов, но, несмотря на это, бизнес этот процветал, и услуги раскрашивателей пользовались в наших селах стабильным спросом), но все же народные целители могли дать фору всем прочим бродячим жуликам и проходимцам. Я уже упоминал, что проникнуть в наш дом мог далеко не каждый, особенно чужой, человек - даже бабушкин брат, дядя Миша Ловелас, кушал чебуреки и говорил с бабушкой по-гречески в "сарае", дедовы сестры, Дина, Аня и Майя, обычно, ограничивались приемом в столовой, друзья мои - Ленчик, Вовка Кабачок и Сережа Кипиш, даже на порог не ступали - играли мы только во дворе; но стоило какому-нибудь человеку объявить, что он народный целитель, как ему сразу обеспечивался прием по самому высокому разряду - вплоть до приглашения в бабушкину спальню для производства всяких манипуляций вроде массажа или растирки целебными мазями. Не раз, придя домой, я заставал в "сарае" каких-то подозрительных людей (баб и мужиков) бомжеватого вида, от которых за километр несло перегаром - они сидели за столом и угощались вином и прочим "чем бог послал", вокруг же них суетилась бабушка, пытаясь всячески угодить, а, завидев меня - представить меня им и ввести в курс всех моих болезней. Целители при этом благостно кивали и глядели на меня плотоядно, предвкушая, как они меня будут лечить (чем старше я становился, тем опасливее были их взгляды - в них читалось: "А не выкинет ли он нас сейчас из дому?"). Иногда они пытались поразить мое воображение, сходу сообщая, какими болезнями я страдаю (когда бабушка сливала им всю информацию заранее), ткнув мне пальцем, например, в ногу или в живот, или покрутив руками вокруг головы.
Под бабушкиной кроватью всегда была навалена куча всяких бесполезных медицинских приспособлений - главным образом, массажеров с самими курьезными насадками - их продавали коммивояжеры, опять же, за бешеные деньги, которых бабушка в таких случаях не жалела. Массажеры эти следовало, включив в розетку, приложить к ноге или иному больному месту - они вибрировали и создавали полезный эффект, сравнимый с припаркой для мертвого. Возможно, в этом ее увлечении на бабушку оказывал тлетворное влияние ее брат - дядя Миша Ловелас (черт их знает, о чем они там говорили на кухне по-гречески), который тоже был помешан на нетрадиционной медицине - голодал (неделями кушал мед, разведенный с водой), лечил всех своими пчелами (если кто в селе страдал радикулитом, то к нему домой приходил дядя Миша Ловелас с пчелами в стеклянной банке, сажал пчел больному на спину, чтобы те его покусали, после чего человек немедленно излечивался), а особенно уважал акупунктуру. Однажды, когда я заболел ангиной, в "прихожую", где я валялся с жаром на кровати, зашел дядя Миша Ловелас и достал из маленькой кожаной сумочки (вроде планшета, как у летчиков) какой-то странный электрический прибор с металлическими щупами на проводах. И, не успел я опомниться, как дядя Миша взял мою ладонь и воткнул в нее, между большим и указательным пальцами (он заявил, что там находится какая-то особенная точка), один щуп и прожег там заметную черную дырку. От этого я, конечно, не излечился, но спасибо, хоть не ужалил пчелой.
Иногда знахари составляли конкуренцию маме и тетке Оле по их прямому профилю (мама закончила биофак Харьковского университета, тетка же - санитарно-гигиенический факультет Донецкого медина): одна бабка, помню, была приглашена для того, чтобы изгнать из нашего дома мышей - она долго ходила по комнатам и что-то бормотала, читая текст с клочка бумаги, а потом сунула эту бумажку под подушку в "сарае"). Позже я достал этот клочок бумаги и прочитал заговор (слова были записаны в столбик):
"Святий Свередон!
Очисти мий дом
Од крис
Од миш
Од брусакив
тарганив
и всякои нечисти"
- "Бабка" -
Худощавая застенчивая бабушка взяла меня за руку и повела в летнюю кухню (я не сопротивлялся, потому что меня застали врасплох, к тому же, после случая с Пузачевым, я уже и сам позарез хотел излечиться и поверил бы и в черта лешего). При этом "бабка" приказала моей бабушке удалиться и оставить нас наедине. В летней кухне на подоконнике откуда-то появилась литровая банка с водой (не знаю, была ли это специальная святая вода, принесенная "бабкой", либо ее набрали тут же в кране), "бабка" поставила меня перед собой и принялась шептать, иногда прерываясь на то, чтобы отхлебнуть из банки воды и выплюнуть ее мне в лицо. Мне не слишком нравилось то, что старенькая бабушка плюет мне в лицо, но я терпел - во всяком случае, это было не больно и не слишком позорно - ведь никто этого не видел. Все это продолжалось с четверть часа, после чего шептуха распрощалась с нами, и больше я ее не видел. И с тех пор ни разу больше не ссался.
- Зал -
И, наконец, главная комната в нашем доме - зал. В этой комнате было два дивана (на которых, по ситуации, спали - я, мама или кузина Наташа), большой стол посреди комнаты, в углу у окна - трюмо (трюмо было наипримечательнейшим предметом дома - главным образом, из-за бракованных зеркал, волшебные свойства которых мои родственники (к счастью) проглядели при покупке - когда ты становился перед зеркалом и начинал двигаться в разные стороны, вправо-влево, вверх-вниз, то лицо твое и прочие части тела удлинялись и искажались самым причудливым образом - именно по этой причине я ни капельки не впечатлился, когда впервые попал в хваленую "комнату смеха" в городском парке (такие парки по всей стране назывались "ЦПКиО" - центральный парк культуры и отдыха; вход в "комнату смеха" стоил, как водится, "десюнчик"; это была обычная небольшая комната с развешенными на стенах деформированными зеркалами, искажавшими отражение смотрящего в них человека, над чем предполагалось смеяться - "совок" вообще славился своими дурацкими аттракционами, а советские люди имели очень странные представления о смешном; ещё "комната смеха" была местом встречи всяких коллекционеров, которые, применяя шпионские методы конспирации, обменивались там марками, значками, монетами и грампластинками) - наше трюмо показывало куда более причудливые картинки, превращая любого человека просто в сказочного урода); здесь же рядом на стуле стоял проигрыватель "Элегия", а в ящике трюмо были сложены грампластинки, в основном, дрянная советская эстрада (в голове моей до сих пор звучит мотив идиотской песни: "У той горы, где вечная прохлада, у той горы, где [чего-то] перезвон..."), но были и несколько пристойных - голубая гибкая пластинка "Битлз" (кажется, на ней была песня "Облади-облада") из журнала "Кругозор", пластинка "Бони М" с Бобби Фарреллом на обложке в окружении его сладких "шоколадок" - научившись писать, я на всякий случай подписал снизу: "Эностранцы"; пластинка дуэта "Баккара" (там пели две обворожительнейшие девушки) с песнями: "Sorry, I"m a Lady" и "Yes, Sir, I Can Boogie" (у них, кажется, других песен и не было), оркестр Поля Мориа и целых две большие пластинки испанского певца Рафаэля; справа же от трюмо на большой тумбе стоял телевизор.