Мысль генерала Павленко можно выразить проще: Жуков, другие маршалы, генералы и официальные историки несколько десятилетий рассказывали удивительные истории об ужасающем немецком превосходстве, но все, что они говорили, не соответствует действительности.
Из этого можно сделать неоспоримый вывод: если наши маршалы, генералы, академики не знали истинного положения вещей, не представляли соотношения сил сторон, значит, все их выводы, оценки, построения, заключения и размышления ошибочны. Вот это и есть цена всем многотомникам, всем военным мемуарам и миллионным тиражам, всем заявлениям о нашей неготовности — все это чепуха. И все восхваления Жукова, все премии историкам — это поощрение невежества.
Более интересно вот что: Жуков и военные историки знали с точностью до единицы количество немецких танков и самолетов. Если они допустили столь грубый просчет в определении соотношения сил, следовательно, они не знали второй составляющей уравнения, а именно — они не знали силы Красной Армии. И выходит, что лауреат Нобелевской премии Шолохов М. А. объявил гениальными творения Жукова, который попросту ничего не знал об армии, действия которой должен был направлять. В этот же капкан угодили и глава Союза писателей СССР, и Маршал Советского Союза Куликов В. Т., и тысячи их последователей.
Генерал Павленко первым признал, что наши эксперты, официальные историки и мемуаристы, начиная с Жукова, ничего не знали о Красной Армии. Только вопрос: Жуков Георгий Константинович и в 1941 году не знал, сколько у него сил в подчинении? Как же он войну планировал, понятия не имея, сколько у него армий, механизированных и десантных корпусов, сколько пушек, снарядов, патронов и винтовок? Или, может быть, в 1941 году он знал, сколько у него войск, а потом забыл, потому и молол после войны чушь под общим названием «Воспоминания и размышления»?
Если верить Жукову, то получается, что наш глупый, отсталый, ленивый народ не дал армии достаточно оружия. И вот тогда, в критический момент, появился он, гений и спаситель, весь в белом.
А если верить цифрам, то получается иначе. Наш талантливый и трудолюбивый народ, голодая и замерзая, жертвуя всем, от куска хлеба до жизни миллионов людей, обеспечил армию оружием, количество и качество которого удивило даже Адольфа Гитлера. Но распорядился Жуков этим оружием так, что пятимиллионная кадровая армия была немедленно разгромлена и пленена, а тысячи танков и орудий, 25 000 (двадцать пять тысяч!) вагонов боеприпасов, огромные запасы продовольствия, обмундирования, инженерного и другого имущества оказались в руках противника в первые же дни войны. И в этом надо винить не народ, а Жукова.
Против 3712 устаревших германских танков у Жукова в подчинении было 23 106 советских танков с несравнимо более высокими характеристиками. И это не считая танков в составе воздушно-десантных корпусов, мотострелковых дивизий НКВД, пограничных войск, военно-учебных заведений, учебных частей и подразделений. Против 2510 немецких самолетов у Жукова было 21 130 боевых самолетов, включая новейшие МиГ-3, Ер-2, Як-2 и Як-4, Ил-2 и Ил-4, Су-2, Пе-2 и Пе-8, равных которым у Гитлера не было. Если бы Жуков признался в этом, ему пришлось бы отвечать на множество неудобных вопросов. Тогда ореол героизма и гениальности померк бы. Потому Жуков и прикидывался непомнящим, потому и врал про многократное германское превосходство.
И вот вывод: Жуков — герой и гений. Но только на фоне своего вранья или невежества.
А теперь вопрос: кто мог считать у гитлеровцев ВСЕ самолеты, а у нас только те, что поступили после 1938 года? Кто мог считать у гитлеровцев все танки, включая трофейные французские, выпущенные в 1917 году, т.е. 24 года назад, а у нас только те, что поступили с заводов менее трех лет назад? Кто мог объявить, что 3712 гитлеровских танков — это «в 5-6 и более раз» больше, чем у нас? Такое могли написать только враги нашего народа. «Воспоминания и размышления» — вражеская диверсия. Эту подлую книгу писали те, кто считает арийцев высшей расой, а всех остальных — низшей.
Удивительно: люди (или нелюди), писавшие «Воспоминания и размышления», знали с точностью до единицы количество немецких танков и самолетов и повторили эти цифры дважды, а количество советских не знали даже приблизительно: может быть, их было в пять раз меньше, может, в шесть, а может быть, в неопределенное количество раз.
И странная мысль тревожит меня: а ведь это, видимо, писали недобитые гитлеровцы или те, кто им продал свои перо, тело и душу.