www.koob.ru
остаются возможными. Между тем доказательство другого положения, если бы его вообще можно было
построить, дало бы самые убедительные результаты. Если бы удалось доказать, что самоубийство есть
специфическое сумасшествие, имеющее свои отличительные, характерные черты и свое ясно выраженное
развитие, вопрос был бы решен в том смысле, что всякий самоубийца есть сумасшедший. Но существует ли
самоубийство-помешательство?
II
Склонность к самоубийству, по природе своей специфическая и вполне определенная, если и является
разновидностью сумасшествия, то во всяком случае может быть только сумасшествием частичным и
ограничивающимся одним проявлением. Для того чтобы она могла характеризовать собой особый вид
помешательства, надо, чтобы последнее было направлено именно на один этот поступок, потому что если их
будет много, то не будет никакого разумного основания брать для определения помешательства данный, а не
какой-либо другой факт. По традиционной терминологии, подобное частичное сумасшествие называется
мономанией. Мономан — это душевнобольной, сознание которого абсолютно ясно, кроме одного пункта; поражение его интеллекта строго локализировано. Так, например, в известные моменты его охватывает
безрассудная и нелепая страсть воровать, пить или оскорблять окружающих; но все его остальные поступки и
мысли вполне нормальны и координированы. Если существует помешательство-самоубийство, то оно не
может быть ничем иным, как мономанией, и так его чаще всего и квалифицируют.
С другой стороны, говорят, что если допустить существование особой болезни, называемой мономанией, то
в нее легко можно включить и самоубийство; все характерное для этого вида душевных болезней, согласно
данному нами определению, заключается в том, что они не вносят существенного расстройства в интеллект
человека. Основание умственной жизни одно и то же и у мономана, и у человека душевно здорового; только у
первого определенное психическое состояние, как патологическое, очень рельефно отделяется от этого
основного фона. Мономания — это просто преувеличенная страсть среди ряда различных склонностей, ложная идея в ряде представлений, но идея такой силы, что она овладевает умом человека и всецело
порабощает его. Например, чувство честолюбия из нормального становится болезненным и превращается в
манию величия, раз оно принимает такие размеры, что все остальные мозговые функции как бы парализуются
им. Достаточно одного резкого движения чувства, для того чтобы умственное равновесие поколебалось и
мономания проявила себя. Итак, можно думать, что самоубийство совершается под влиянием какой-нибудь
ненормальной страсти, причем она либо разрешается одним ударом, либо, наоборот, идея самоубийства
назревает постепенно. Можно даже утверждать, и это будет, по-видимому, убедительно, что всегда
необходима какая-нибудь сила подобного рода, чтобы нейтрализовать основной инстинкт самосохранения. С
другой стороны, множество самоубийц, вне того особого акта, которым они прерывают течение своей жизни, ничем не отличаются от других людей; следовательно, нет никакого повода для того, чтобы приписывать им
общее безумие. Нам понятно теперь, почему под этикетом мономании самоубийство нашло себе место в рядах
сумасшествия.
Но существует ли мономания? Долгое время существование ее не подвергалось сомнению; психиатры
единодушно принимали теорию «частичного сумасшествия». Ее не только считали доказанной различными
клиническими наблюдениями, но даже находили для нее подтверждение в данных психологии. В то время
утверждалось, что человеческий ум состоит из различных свойств и разрозненных сил, которые действуют по
большей части вместе, но способны действовать и порознь; поэтому вполне естественно, что они могут каждая
в отдельности быть захвачены болезнью. Если человек может проявлять разум отдельно от воли и
чувствительность отдельно от разума, то почему же не могут тогда существовать болезни разума или воли без
того, чтобы была задета чувствительность и vice versa? Применяя тот же принцип по отношению к более
специальным формам этих душевных способностей, можно прийти к заключению, что может быть поражена
исключительно только одна какая-нибудь склонность точно так же, как и отдельная идея или отдельный акт.
В данный момент это мнение всюду отвергнуто. Без сомнения, нельзя доказать прямо путем наблюдения