И он удалился, придерживая свою длинную бороду.
— Кто это? — спросил Игорь.
— Это царь русский Иван по прозвищу Грозный. Он очень любит детей — организовал здесь детский сад, так я тебе скажу: его питомцы красиво поют. Если хочешь — сходим послушаем.
— Откуда он знает мое имя?
— Здесь все друг друга знают. Нас — избранных — не так уж много. И если он знает твое имя — значит ты наш. Понимаешь?
Словно в подтверждение этих слов мимо промчался на велосипеде знаменитый писатель XXI века Фазиль Белов и приветливо улыбнулся.
Отец продолжал говорить что-то про прекрасную жизнь на Планете номер ноль, но Игорь его уже почти не слышал. Мысль его лихорадочно работала: «Зачем я летел на эту планету? Чтобы открыть ее тайну. Зачем открывать тайну? Чтобы стать великим. А великими становятся, чтобы оказаться здесь. На Земле меня, действительно, запишут в великие пилоты — я погиб на Планете номер ноль».
— Я второй раз спрашиваю тебя, — услышал Игорь голос отца. — Ты согласен?
— Согласен на что? — не понял Игорь.
— Остаться здесь.
«Остаться здесь? Среди великих людей? Или? Возвращаться на Землю, где его никто не ждет, — ведь отец здесь, а кроме отца у него и нет никого. На Землю — в это пресное тупое существование? Ну, расскажет он про тайну этой планеты, возьмут у него пару интервью, напишут в газетах? А дальше? Продолжится та жизнь, от которой он улетел сюда? Возвращаться на Землю или ежедневно общаться с лучшими умами Земли и быть среди них равным? Какое может быть „или“ — когда лучшая Земля здесь — на Планете номер ноль? Какое может быть „или“ — когда и Бог и отец говорят ему, что только здесь обретет он счастье».
— Тебя что-то смущает, — по-своему расценил отец молчание Игоря. — Может быть, ты боишься прыгающих людей?
— Я их боюсь, — вздохнул Игорь. — Просто я слышал голос… Ты, наверное, не поверишь мне, но я слышал Голос с небес, Голос Бога, и он сказал мне, что я прошел какую-то проверку, и теперь начнется счастье. Но я не понял, о чем он говорил, что за проверка…
— Я верю, что так и было. Мы ведь не на Земле, здесь — своя жизнь, свои законы. А проверка… Ее все проходят. И здесь, и на Земле. Прогресс — конечно, великая штука, но он ведь не отменил человеческих пороков. Разве на Земле не приходится нам терпеть всякие унижения ради собственного спасения? Разве на Земле не приходится постоянно доказывать, что мы такие же, как все, и разве, доказывая это, мы не унижаем других? Иногда идем по трупам, лишь бы доказать: мы — такие же. Только земные испытания растягиваются на целую жизнь, а здесь занимают совсем мало времени, другая планета — другие законы. Вот и все. Но ты выдержал эту проверку. Ты не сломался. И теперь — ты с нами. Ты вправе остаться в городе великих людей. Впрочем, может быть, ты мне не веришь? — Не дожидаясь ответа, отец повернул за угол.
Верит ли он отцу?.. Он, может быть, только ему и верит из всех живых людей. Ему и Богу. А они говорят — одно и то же.
Правда, что-то смущало в словах отца, и более всего то, что отец сумел так хорошо здесь освоиться. Но ведь это — отец. Он всегда умел быстро разбираться в любой обстановке, и везде чувствовать себя своим.
И Игорь пошел вслед за отцом.
На соседней улице их поджидала машина — абсолютная копия той, на которой они с отцом ехали на аэродром.
— Сейчас мы с тобой поедем к кораблю, — сказал отец, открывая дверь «кадиллака». — Ты передашь сигнал на Землю, чтобы там не волновались, а затем взорвешь ракету.
— Зачем? — удивился Игорь.
— А для чего она тебе нужна? Так поступали все пилоты, которых на Земле считали погибшими, хотя они оставались жить здесь. Ибо не родился еще человек, который бы добровольно согласился вычеркнуть свое имя из истории. Впрочем, если тебе что-то не нравится, возвращайся на Землю. Но я бы не советовал этого делать.
Игорь сел в машину. По привычке на заднее сиденье, хотя место рядом с отцом было свободно. Ехали через лес. Игорь опять почувствовал аромат травы и цветов и решил: в самое ближайшее время непременно прийти сюда и просто погулять. Непременно.
Когда он взялся за знакомую ручку на двери корабля, у него перехватило дыхание.
— Не бойся, — подбодрил отец.
«Взять что-нибудь на память? — думал Игорь в последний раз шагая по кораблю. А впрочем — зачем? Меня ожидает бессмертие, а бессмертию сувениры не нужны».
Он занял место пилота. Передал на Землю: «У меня все в порядке. Не волнуйтесь. Прощайте».
Отец стоял сзади, потом обнял за плечи: