– Что ты сказал?!
Дейв тут же успокоилась. Когда говорит Гроб, лучше помалкивать. Его тихий, почти ласковый голос произвел разительное впечатление на Жеку. Он сжался, словно побитая собака, в глазах мелькнул страх. Губы Дейв тронула торжествующая улыбка. Как же все‑таки приятно быть девушкой главаря!
– Я… это! Да что бабы могут… – залепетал Жека. Гроб медленно поднялся с каменной плиты. Нарочито неспешно поднялся, словно боялся расплескать невидимую кружку с молоком. Его широкое лицо было гордо запрокинуто, подбородок упрямо выдавался вперед. Два стальных серых глаза остро блестели из‑под темных бровей.
– Я здесь вижу только одну бабу! – так же тихо проговорил Гроб.
Теперь в комнате молчали все. Даже огонь в оставшихся бочках стал гореть тише, словно прислушивался испуганно. Жека совсем струсил. На узком, как у гориллы, лбу выступила испарина. Он облизал разом пересохшие губы.
– Ну ты чего, Гроб? Я же пошутил!
– Знаешь, – задумчиво сказал Гроб.
Раздался резкий металлический лязг, в его руке неведомо откуда появился блестящий широкий нож. Никто не знал, как Гроб это делает. Он всегда носил безрукавные футболки в обтяжку и потертые кожаные штаны. Холодное оружие в такой одежде прятать было совершенно негде. Но когда нужно, оно всегда оказывалось в руке, острое и пронзительно блестящее. Поговаривали, что это штучки “роста”.
Гроб тем временем шагнул к побледневшему Жеке и сказал:
– Я тоже не хотел называть тебя бабой! Но увы! Это случилось!
– Я не хотел…
С Жеки разом слетели весь гонор и показная свирепость. Теперь перед Гробом стоял жалкий, испуганный человек. И эта испуганная жертва была почти на голову выше Гроба. Губы Дейв расплылись в злорадной улыбке, она наслаждалась моментом.
– Это случилось, – повторил Гроб, почти ласково подступая к Жеке. – И теперь я должен…
Жека не успел и глазом моргнуть, как Гроб исчез со своего места и оказался совсем рядом. Одна его рука крепко схватила ворот грязного спортивного костюма, вторая… Жека вдруг почувствовал остро отточенное лезвие прямо у себя между ногами.
– Теперь я должен оскопить тебя! Ведь не бывает же бабы с членом?! – еще более ласково и мягко закончил Гроб.
– А… я… не… – разевал почти беззвучно рот Жека. – Не надо…
Теперь он вспотел уже весь. От него несло словно от помойки, расположенной на улице.
– Ты хочешь предложить мне стать вруном?! – проговорил Гроб и чуть надавил на нож.
Жека всхлипнул и встал на цыпочки. Он чувствовал, как лезвие пропороло тонкую ткань спортивного костюма и коснулось плоти. Он всхлипнул, его глаза косили на дружков. Всюду видел равнодушие, вялый интерес, безразличие, лишь на лице Геры застыл страх… Жека глядел в эти лица и понимал, что никто ему не поможет. Дейв смотрела с торжеством. Едва не кончает от удовольствия.
– Не надо… Пощади… – прошипел он еле слышно, стараясь изо всех сил подняться как можно выше над напирающим лезвием.
– Не могу, – Два серых глаза стальными иглами пронзили мозг Жеки. Холодные, ничего человеческого не было в них в ту минуту. Жека разом ощутил, что для этих глаз будет только в радость увидеть его предсмертную агонию, – Ведь тогда я прослыву лгуном…
– Я буду бабой! – прохрипел Жека из последних сил. Нож давил все сильнее. Ему показалось, что это не пот течет у него между ног, а струйка крови. – Разреши, я буду бабой с… членом!
Беспристрастное, высокомерное лицо вдруг прорезала продольная трещина. Нажатие ножа немного ослабло. Гроб изволил улыбаться.
– Ха! Баба с членом!
Гроб заржал, с силой хлопнув себя по бедру. Потом резко отдернул нож. Жека пискнул, словно задушенный поросенок, и сполз на пол. Его руки поспешно щупали пах – на месте ли его богатство.
– Ха‑ха‑ха, – смеялся Гроб. – Вот уморил! Ну Жека шутник! Ха‑ха!
Вместе с ним засмеялась вся банда. Сначала робко и неуверенно, потом все сильнее и громче. Вскоре демонический гогот распугал всех бродячих собак в округе. Люди же давным‑давно не приближались к этому опасному месту. Жека сидел на грязном бетонном полу, держался за свое сохраненное достоинство и гоготал громче всех.
– А теперь вали отсюда! – резко оборвал смех Гроб. – Ты обидел мою девочку. С глаз долой!
– Да! Конечно! Да! – преданно зачастил Жека. Он вскочил не отводя глаз от Гроба, попятился к выходу. Гера двинулся за ним.
– Сходите лучше мужиков погасите… может, спокойней будете, – раздалось напутствие Гроба. Секунда – и Дейв опять почувствовала на себе его крепкие и надежные руки.
Жека и Гера громко топали армейскими ботинками вдоль ряда молчаливых гаражей. Вокруг подозрительно тихо и безлюдно. Солнце уже зашло, отчего в этой части города, не богатой фонарями, было совсем темно.
– Вот те раз! Где ж мы теперь мужиков искать станем?! – сокрушенно пробасил Жека. – С тех пор как Гроб воцарился в банде, вечером никто на улицу носа не кажет. Сволочи!
– Идем! Может быть, кто‑то…
Договорить Гера не успел. Из‑за угла ближайшего гаража вывернул небольшой мужичок в черном пальто и шляпе. Одинокий прохожий, решивший сократить путь через гаражи. Наверняка не местный. Местные уже в курсе, что здесь по ночам ходить не стоит.
– О! Гляди! – заржал Жека. – Конь в пальто!
– Га‑га‑га! – поддержал его Гера.
– Идем скорее, пока не убег…
Они поспешно двинулись за мужичком. Тот шагал, о чем‑то задумавшись, глядел только под ноги. На улице властвовала ночь, лишь тусклый свет одинокого фонаря дерзал бросить вызов тьме. Жека и Гера скользили за мужичком как две бесплотные тени. Огромные черные тени.
– Эй, мужик! – рявкнул Жека, когда они подобрались достаточно близко. – Закурить не найдется?..
Мужичок так вздрогнул, что с него едва не слетела шляпа. Он обернулся, даже в свете фонаря было видно, как побледнел. Худенькие ручки задрожали, нервно сжались на груди. Лицо исказилось.
– Иди сюда! – рявкнул Жека.
– Нет! Не надо! – жалобно проблеял мужичок.
– Надо, Федя! Надо! – неумолимо отрезал Жека. Он повернулся к Гере: – Вот тебе шанс отыграться.
– Я справлюсь! – приосанился Гера и принялся разминать плечи. Его лапища сгребла мужика и подтянула поближе.
– Только, чур, к стене не прислонять! – поспешно сказал Жека.
– А то так нечестно! Когда голова между кулаком и стеной, зубы легче вылетают…
Мужик стоял перед ними ни жив ни мертв. Рот разевался и закрывался, но ни звука не вылетало из него.
– Может, тогда лучше по‑вчерашнему поспорим? – повернулся к Жеке Гера.
– С ноги по ребрам?! А как мы будем считать сломанные?!
Мужичок закатил глаза и начал оседать с мертвенным стоном. Гера с Жекой одновременно обернулись к нему.
– Вот черт! Откуда же они хлипкие такие берутся?! – возмутился Гера.
– Да, не блеснуть тебе! – сокрушенно покачал головой Жека. – Хотя…
Он подошел к телу, ткнул носком ботинка. Мужичок безвольно перевернулся лицом вверх.
– Сколько зубов выбьешь одним ударом?
– Щас посмотрим… – невозмутимо сказал Гера и шагнул ближе.
Оксана возвращалась домой от подруги.
Вечер, темные, молчаливые дворы, тусклый свет редких фонарей. Сердце уходит в пятки от таких пейзажей. Тем более окраина города. В последнее время здесь неспокойно. Особенно после того, как сектанты появились в городе. Рассказывают, что одна молодежная группировка полным составом вошла в секту и теперь беспредельничает, ошалев от безнаказанности. Милиция их странным образом не трогает.
По правую руку тихие, молчаливые дома с редкими светлячками окон. Люди даже свет боятся зажигать, чтобы не привлечь внимание местной нечисти. По левую руку ряды гаражей. Подруга строго‑настрого запретила сокращать путь через них, поэтому приходилось идти длинной дорогой. Ночь прекрасна, кругом тишина и покой. И чего Ленка так боится?