Решение адмирала Рожественского: флот идет через Корейский пролив — кратчайшим путем во Владивосток.
Итак, на первом — стратегическом — этапе Того добился всего, чего хотел: эскадренный бой становился неизбежностью. Оставалось выиграть этот бой.
Рожественский спокойно относился к перспективе морского сражения. С практической точки зрения оно только способствовало бы созданию определенной спайки в командах (японцы, преградившие путь во Владивосток, были бы более ненавистны матросам, нежели собственные офицеры и даже сам адмирал). С теоретической точки зрения он должен был повторять бой 28 июля/11 августа.
Рожественский учел уроки этого боя, отдав свой единственный приказ: «следовать курсом №23, в случае выхода из строя „Суворова“ эскадру ведет следующий мателот». Тем самым ситуация боя в Желтом море, когда выход из строя флагманского корабля привел к тому, что фактически удавшийся прорыв флота сорвался, эскадра распалась на части и распределилась по близлежащим нейтральным портам, исключалась.
Рожественский, вероятно, оценивал потери в один броненосец и один-два старых крейсера при практически эквивалентных потерях японцев. Это была вполне приемлемая цена за скорейший приход во Владивосток.
Еще раз подчеркнем: отсутствие всякого плана боя, нежелание что-либо обсуждать с флагманами и командирами кораблей было следствием:
Усталости адмирала и других командиров (для них всех бой был не более чем досадной помехой перед родным берегом).
Глубокой уверенности адмирала в том, что современный морской бой не выигрывается вообще, и, во всяком случае, не выигрывается маневром.
Того — на основании всего предшествующего опыта — должен был прийти к тем же выводам, но они его явно не устраивали — ему была нужна только победа.
Чудес, однако, не бывает, а граничные условия принятия решения требовали от Того придумать чудо.
Сражаться должны были корабли равных классов. В общем, в равных по силе эскадрах. Вся война до сих пор наглядно демонстрировала величайшую живучесть современных кораблей.
Единственным козырем Того было преимущество в эскадренной скорости. При правильном руководстве боем это преимущество позволяло навязать противнику дистанцию боя.
На первый взгляд Того следовало стремиться к бою на минимальных дистанциях (тем более что на этих дистанциях сказалось бы его явное преимущество в промежуточном калибре артиллерии). Я убежден, что девять из десяти командиров поступили бы на месте Того именно так: бой на малых дистанциях, беспорядочная свалка, надежда на самурайский дух и высшие силы.
Но Того исходил из того, что гораздо легче выиграть равную позицию, нежели проигранную. К тому же подставлять свои корабли на дистанции пистолетного выстрела под облегченные русские снаряды повышенной бронебойности ему совершенно не хотелось. И он предложил фантастический вариант (фантастический, исходя из поставленной цели — полной и громкой победы) — бой на сверхбольших дистанциях.
При этом, разумеется, бронебойные снаряды теряли всякий смысл: броня на таких дистанциях не пробивалась. И Того возложил свои надежды на тонкостенные фугасные снаряды, бессильные против поясной брони, нелегко сокрушающие небронированные части кораблей и вызывающие пожары.
Идею следует признать удачной, но недостаточной для достижения результата. При существующей технике стрельбы вероятность попадания на больших дистанциях была близкой к нулю. Между тем фугасные снаряды, не пробивающие брони, могли произвести сколько-нибудь значительный эффект лишь при массированных попаданиях. И Того решает использовать преимущество в эскадренной скорости для того, чтобы добиться осуществления классического маневра «кроссинг Т».
Собственно, «кроссинг Т» является основной и едва ли не единственной формой использования преимущества в эскадренной скорости. Суть маневра сводится к тому, что головной корабль противника оказывается под концентрическим огнем всей эскадры, в то время как последующие мателоты практически вообще лишены возможности участвовать в бою.
Но сосредоточение огня даже двух кораблей по одному кораблю противника требует приборов управления стрельбой, которые еще не были изобретены. И действительно, приказ Рожественского «сконцентрировать огонь по головному кораблю неприятеля» привел к тому, что море вокруг «Микасы» кипело от ударов снарядов, и различить на этом фоне всплески от падений снарядов конкретного корабля было невозможно. Тем самым невозможной оказалась пристрелка и вообще какое-либо управление стрельбой.