– А ты что дома? – подозрительно спросил Жмуркин.
– У меня вчера температура поднялась, я остался. Лечусь вот…
Витька вздохнул. Жмуркин протянул ладонь, пощупал лоб Витьки.
– К вечеру поднимется, – пообещал Витька.
– Молодец. – Жмуркин одобрительно кивнул. – Ловко от дачки откосил, учишься с годами. Проводить майские денёчки на даче – насилие над человеческой личностью.
– Да нет, у меня на самом деле…
– А у меня бронхи, – не дослушал Жмуркин. – Бронхи – это не шутки.
Жмуркин постучал себя кулаком в грудь, выпучивая при этом глаза и втягивая щёки, отчего сразу становилось ясно, что бронхи его вот-вот доконают. Покашлял ещё.
– Мы же тоже дачу купили, – поморщился Жмуркин. – Теперь с мамой предаёмся мещанским страстям, тыкву выращиваем. Мама вообще хотела до десятого мая в дачу погрузиться, я хотя бы на первые числа отбрыкался.
– Да я не отбрыкивался, у меня…
– А помнишь, как прошлой весной? Улица Победителей, танк, покарание злодеев… – Жмуркин ностальгически зажмурился. – Как раз год прошёл.
– Да, – Витька тоже вспомнил танк и улыбнулся. – Год…
– У меня уже тогда появились мысли… – Жмуркин осёкся. – Я там был, кстати, вчера.
– Да?
– Угу. Там всё в порядке, танк на месте, клумба свежая, местные ребята ухаживают, всё путем. Фотки себе сделал.
– Зачем?
Жмуркин хмыкнул.
– Зачем… Для портфолио. Каждое доброе дело должно быть задокументировано, время такое.
– Мы же от души… – не понял Витька.
– Тем более. Как говорил классик – души прекрасные порывы надо фиксировать особенно тщательно!
Жмуркин рассмеялся своей шутке.
– А зачем тебе портфолио? – спросил Витька. – Ты его для чего собираешь, для института или…
– Что делать думаете? – перебил Жмуркин.
Не дослушав ответ, Жмуркин нагло прошёл в Витькину комнату.
– Ничего, – ответил Витька. – Лето скоро, чего делать? Как-то так…
– Печально, – Жмуркин бухнулся в кресло. – Печально и скорбно.
– Что тебе печально? – поинтересовался Витька.
– Печально, что у меня тоже нет никаких мыслей. То, что их не возникает у вас, я уже привык, но я…
Жмуркин пощупал за лоб уже себя.
– У меня нет тоже никаких оригинальных идей, вот что меня беспокоит, – сказал Жмуркин и протёр ладонь о штаны. – Впрочем, ничего удивительного – в любых замкнутых системах уровень всегда выравнивается по минимуму.
– Что это значит?
– Это значит, что, общаясь с вами, я оту-пел, – объявил Жмуркин. – Деградировал. Даже нет, не отупел, я стал таким же унылым, как вы. А это ещё хуже.
Жмуркин вытянул ноги.
– А между тем жизнь проходит. – Жмуркин вздохнул. – В моём возрасте надо уже определиться, а я…
Жмуркин посмотрел с отвращением на своё отражение в экране телевизора.
– А я трачу его на вас с Генкой. Очередную чудесную весну своей жизни…
– Не трать, – посоветовал Витька.
Жмуркин вздохнул.
– Рад бы, – сказал он. – Только все остальные ещё хуже вас. Вот и приходится… Из двух зол не пошить камзол…
– Бедняга, – посочувствовал Витька. – Как страдаешь.
– И не говори. Лучшие годы… У тебя ничего пожевать нет?
Жмуркин с отвращением оглядел комнату Витьки.
– Пельмени, – ответил Витька. – В морозилке.
– Пойдёт.
Жмуркин поднялся из кресла, удалился на кухню, вернулся с пачкой. Вытряхнул на ладонь пельмень, закинул в рот.
– Ты что, их прямо так ешь? – лениво спросил Витька. – Мёрзлыми?
– Ага, если маленькие. Большие, конечно, приходится жарить. А маленькие и так ничего…
Жмуркин стал жевать пельмень.
– Мне мать еды оставила, конечно, – объяснил Жмуркин. – Но я что-то вчера… Много думал, короче. Вот и съел всё.
– Ты съел запасов на три дня? – спросил Витька.
– Взгрустнулось, – пояснил Жмуркин. – Потом, знаешь, если нечем заняться, всегда есть хочется.
Жмуркин закинул в рот ещё пельмень.
Витька молчал. Жмуркин тоже молчал. Они молчали несколько минут. Витька думал, когда Жмуркин начнёт. Уговаривать. Убеждать. Говорить, что надо срочно подняться и бежать…
Куда-нибудь.
Но Жмуркин молчал. Ел пельмени. Сначала немного размораживал пельмень во рту, потом хрустел, потом жевал. Задумчиво, сосредоточенно.
Витька не выдержал и сам вытряхнул из пачки мороженый пельмень. Закинул в рот. Пельмень тут же прилип к языку.
– Надо нам, наверное, к Геннадосу пойти, – сказал Жмуркин. – Может, у него идеи какие?
– Может.
Витька пельмень всё-таки разжевал. Пельмень, как и ожидал Витька, оказался невкусным и с сильным лучным привкусом, так что Витька потихоньку выплюнул его в цветочный горшок.
– Пойдём к Генке? – Витька кивнул в сторону прихожей.