Въ первые дни послѣ роди́нъ роженицѣ не даютъ горячей пищи, „чтобы нутро не заварить“; даютъ теплую пищу, которая въ остальномъ ничѣмъ не отличается отъ обычной.
„Шес(т)ь недѣль (родившая) считается полумертвой… Вотъ какъ эти ребяты достаются! Шес(т)ь недѣль считается она нечистой: ей нельзя браться за икону, зажигать лампаду передъ иконой, ходить въ церкву, покамѣс(т)ь не „возьметъ молитву“. По настоящему-то, по правилу-то, какъ прежнія старухи говаривали, и корову ей нельзя доить шес(т)ь недѣль. Только это исполняютъ въ большихъ семьяхъ, гдѣ есть кѣмъ замѣниться“ (Е. А. В-ва).
366
Уходъ за новорожденнымъ.
„Другой ребенокъ родитца въ рубашкѣ (сорочкой еще зовутъ) съ головой, а другой – только по плечи. Котора изъ баушекъ „снимаетъ“ рубашку, если она закрываетъ голову, а котора „прощипываетъ“ и „разрываетъ“, чтобы ребенокъ не задохся“. Болѣе естественнымъ считаютъ послѣдній способъ: „даже скотина такъ дѣлаетъ; если въ табунѣ есть умный жеребецъ, то, какъ только жеребится кобыла, онъ сейчасъ же разрываетъ перепонку зубами. А корова сама – языкомъ. Языкъ у ней, какъ тёрка: сразу прорветъ. Если случится молодой коровѣ родить, то, если случится здѣсь быть старой коровѣ, та помогаетъ, въ родѣ быдто учитъ, пособляетъ обихаживать“ (Е. А. В-ва).
Какъ только выйдетъ мѣсто, баушка перевязываетъ пупокъ; дѣлаетъ это она въ двухъ мѣстахъ: около брюшка ребенка и около мѣста; нитку перерѣзаетъ ножницами. „Отрѣжетъ баушка пупочекъ и смажетъ молоснымъ масломъ. Если не туго завязано, то нѣкоторое время сочится кровь. Тогда присыпаютъ квасцами. Когда пупокъ начинаетъ подсыхать, его, чтобы не коробило, надо причиркивать молокомъ, какъ только начнешь сосить ребенка грудью“.
Пока баушка убираетъ роженицу, ребенокъ лежитъ на кровати съ матерью; зимой кладутъ на печку, лѣтомъ – „Куда угодно, только бы тепло было“.
Когда ребенокъ не подаетъ признаковъ жизни, необходимо позвать кого-нибудь, „кто тутъ пригодитца“, лучше всего – отца ребенка. Онъ бьетъ палочкой въ дно сковородки и „гаркаетъ“ по имени мать, если родилась дѣвочка; „гаркаетъ“ (по имени) отца, если родился мальчикъ. А баушка въ это время слегка ударяетъ или толкаетъ ребенка по мягкимъ частямъ, держа его на ладони лицомъ внизъ, время отъ времени дуетъ ему въ носъ, пока ребенокъ не закричитъ. Иныя баушки, напр. П-на, окуриваютъ зажженною тряпкою, подносятъ ее къ носу, „отдуваютъ въ носъ и въ ротъ младенцу“, чтобы вызвать крикъ или чиханье. Затѣмъ ребенка обмываютъ въ корытѣ теплой водой, читая при этомъ коротенькія молитвы, и пеленаютъ.
Отправляясь съ роженицей въ „первую баню“, баушка несетъ и ребенка. Покамѣстъ мать разогрѣвается, баушка „принимается за ребенка“. Держа его на колѣняхъ, она „правитъ ему членики“: вытягиваетъ на́кося руку съ ногой, разглаживаетъ спину, правитъ головку1 и т. д., затѣмъ моетъ его мыломъ. „Другой ребенокъ, когда мать его бита мужемъ во время беременности, еще въ брюхѣ испуганъ“; поэтому баушка въ банѣ читаетъ молитвы отъ испугу. Если ребенокъ здоровенькій, онъ лежитъ въ банѣ, пока баушка правитъ и моетъ
367
мать; въ противномъ случаѣ его уносятъ (кто-нибудь изъ домашнихъ) въ избу ранѣе этого.
Появленіе новорожденнаго дѣтямъ объясняютъ различно: „изъ лѣсу принесли“, „мама изъ титечки вынула“, „баушка ди́тю принесла“, „подбросили“, „въ подпольѣ нашли“ и т. п.
– ----
Въ первые же дни своей жизни ребенокъ крикомъ „проситъ зыбку“ (такъ взрослые переводятъ на свой языкъ крикъ ребенка). Часто зыбка переходитъ отъ одного ребенка къ другому. Въ иныхъ зыбкахъ „стало на свои ножонки“ до десятка и болѣе ребятъ. Иныя, выполнивъ свое назначеніе у одного поколѣнія, поступаютъ въ пользованіе другого, дѣлаясь такимъ образомъ „фамильнымъ достояніемъ“…
Сколько безсонныхъ ночей, сколько материнскихъ слезъ и страданій видѣла такая зыбка!.. Зато среди безбрежнаго океана безысходной тоски и невыплаканнаго бабьяго горя она, эта зыбка, видѣла тѣ немногія свѣтлыя минуты счастья, которыя знаетъ только мать.
Зная въ своемъ прошломъ и настоящемъ безпросвѣтную нужду, постоянную заботу, крестьянка-мать, качая эту старую зыбку, не перестаетъ хоть въ мечтахъ жить другой жизнью, когда у нея вырастетъ „замѣна“, съ которой теперь она проводитъ безсонныя ночи…
И сколько разъ надъ старой зыбкой повторялись эти мечтанія о кормильцѣ, переданныя въ словахъ монотонной, сотканной изъ обрывковъ, колыбельной пѣсенки, которую поютъ съ малыми измѣненіями по всѣмъ селамъ и деревнямъ Нижнеудинскаго уѣзда:
Однако „много воды утекётъ“, пока вырастетъ замѣна… Долго-долго придется еще „байкать“ будущаго кормильца.
368
Такъ и дѣлаютъ: не лѣнятся и, по мѣрѣ силъ (а бываетъ и сверхъ силъ) и разумѣнія, воспитываютъ, заботятся о сохраненіи жизни и поддержаніи здоровья, о чемъ свидѣтельствуютъ многочисленные способы и средства лѣченія дѣтскихъ болѣзней; наблюдаютъ также отдѣльные, чѣмъ-либо замѣчательные, моменты въ жизни ребенка.
Какъ только ребенокъ начнетъ „ставать ды́бки“, ждутъ, когда онъ „переступитъ“, т. е. сдѣлаетъ первый шагъ. Въ этотъ моментъ мать либо кто-нибудь изъ семьи беретъ ножъ и дѣлаетъ такія движенія, какъ будто рѣжетъ что-то на полу, между ступнями ногъ ребенка, – „разрѣзаетъ пу́ту“. Какъ только пу́та разрѣзана, ребенокъ „пойдетъ ходить“ (Тулунъ, Заусаева).
Вопросъ о судьбѣ, которая ожидаетъ новаго жителя земли, интересуетъ окружающихъ съ первыхъ же дней, съ появленіемъ его на свѣтъ.
Примѣчаютъ: