— Известно, ваше превосходительство, мне об этом известно, — осторожно подтвердил Гисберт, понимая, что должен взвешивать каждое слово. — Этот деликатный момент я также должен буду включить в свое исследование, хотя он и находится в стороне от моего главного интереса.
— В этом сложность вашего исследования, — продолжал посол. — Вам следует знать, что здесь замешаны многие люди из самого правительства и что если дело дойдет до крайности, мы можем получить проблемы дипломатического характера. Я знаю, что смотрю слишком далеко вперед, но признайтесь, вы ведь понимаете, что одна из наших первоочередных задач в этой стране — это укрепить присутствие и влияние Германии в Китае. Вы, возможно, не в курсе огромных рыночных возможностей, которые открываются на сегодняшний день в этой стране. Деловые круги Германии прилагают чрезвычайные усилия, чтобы выиграть буквально сантиметры в конкуренции с бизнесменами Соединенных Штатов, Франции, Японии и других азиатских стран. Китай времен Мао похоронен, профессор, эта страна через десять лет будет экономически развитой державой. Я не знаю, как они этого добились. Иногда я даже верю, что здесь сработал коммунизм.
— Согласен с вами, ваше превосходительство, — отозвался Гисберт.
— Но я не собирался читать лекцию по экономике — знаю, что вы очень хорошо осведомлены на этот счет. Я говорю это вам потому, что, если ваше исследование затронет какую-нибудь больную точку, мы можем потерять часть влияния. Повторяю: я отдаю себе отчет в том, что несколько преувеличиваю, но предпочитаю, чтобы вы были в курсе. Я предпочитаю знать, что у нас с вами был этот разговор. Китайское правительство очень обидчивое и, как бы мала ни была обида, если она все-таки будет, они способны разрушить все и заставить нас начать с нуля.
— Благодарю за откровенность, ваше превосходительство, — сказал Гисберт. — Я лишь могу просить вас о том, чтобы вы поверили, как вы уже это сделали, в мою профессиональную и научную компетентность. Хочу, чтобы вы, кроме того, знали, что я — один из тех людей, которые восхищаются китайской культурой и уважают ее. Тот факт, что я посвятил свою жизнь ее изучению, подтверждает это. В моей работе не будет ничего, что могло бы оскорбить китайскую сторону или быть неверно истолковано. В этом я могу вас заверить.
— Я не сомневался, профессор, поэтому чувствовал, что могу говорить начистоту. Еще кофе?
— Нет, ваше превосходительство, спасибо.
Гисберт встал и убрал письмо в карман пиджака. Они направились к двери.
— Вы были очень любезны, ваше превосходительство. — И Клаус пожал его руку.
— Могу ответить вам тем же, профессор, — сказал посол. — Да, и еще кое-что, так, одна маловажная деталь. Площадь Тяньаньмэнь. Вы помните, история со студентами… Лучше не упоминать об этом, вы понимаете меня? Сегодня все мы смотрим в будущее. Мы, немцы, знаем, как важно оставить прошлое позади.
— Именно так, ваше превосходительство, именно так.
Гисберт вышел на улицу; голова у него немного кружилась, но он был доволен, что в кармане лежит то, что ему нужно. Его секретарша, должно быть, уже отправила факс, так что он мог сразу идти в посольство Франции.
Атташе по культуре вышел в приемную, чтобы принять профессора. Ожидая, Гисберт не обратил внимания на то, что кто-то за окном несколько раз сфотографировал его.
— Извините за промедление, — сказал чиновник, — но дело в том, что в настоящее время мы чрезвычайно заняты.
— Понимаю, не беспокойтесь.
В кабинете Гисберт вручил ему письмо из посольства Германии. Ему было объявлено, что документы, отправленные секретаршей, уже пришли.
— У меня для вас отличная новость, профессор: с сегодняшнего дня вы можете работать в архиве.
— Какая удача, — сказал Гисберт. — Так быстро пришел ответ из французского министерства иностранных дел?
Чиновник переложил прядь волос на макушку, прочертив темную линию на поверхности своей лысины.
— Ну, видите ли, — сказал он, — дело в том, что в отношении некоторых тем, если есть официальные письма, имеющие большой вес, — а таков ваш случай, — мы можем ускорить обычную процедуру. Но только, естественно, в отношении некоторых прошений.
— А, в таком случае я очень рад.
— Единственное наше условие, профессор, — продолжал чиновник, — во время ваших визитов в архив вас будет сопровождать сотрудник посольства. Это исключительно вопрос формальности, которой мы не можем пренебречь.