Я отдал планшет и поднялся. Размышлять, курсируя по комнате, всегда было легче. Попытался припомнить детали и точные фразы, которые бросала призрачная вампирша. Если она так любит мужчин и жаждет заманить кого-нибудь в свои лапы, то жена, нежданно вернувшаяся в номер, вполне могла стать её жертвой. Но, кажется, она говорила что-то о двух погибших женщинах.
Лёгкий туман в голове ещё сохранялся, но мыслить стало значительно проще.
— А нет ли в записях ничего про ещё одну женщину, пропавшую или умершую здесь?
— Нет, — Брендан помотал головой, — только, о которых мы уже читали.
— А что, если нам прислали не всё? — предположила Ляся. — Если была ещё одна смерть, но случилась раньше, например. И её не соотнесли с последующими инцидентами?
— Дельная мысль, — похвалил я. — Предлагаю наведаться к нашей гостеприимной хозяйке. Уж она-то точно должна знать об этом месте все грязные подробности.
— Не факт, что захочет рассказывать… — засомневался Шен.
— Тогда нам очень повезло, что в команде есть менталист, специализирующийся на людях!
Я положил Лясе руку на плечо и подмигнул, на что та ответила уверенной улыбкой.
Мы спустились на первый этаж на лифте, направились к стойке регистрации. Женщина занималась тем, что общалась с новыми постояльцами, рассказывая, как выйти к ресторану.
— Ну что, будем ждать? — уточнила Ляся, разгорячённая жаждой предстоящего допроса.
— Кажется, это не потребуется, — отозвался я, рассматривая стенд с фотографиями.
— Почему? Она же может оказаться полезной.
— Может, — согласился я, — но это будет излишним. Я знаю, кто был второй женщиной, погибшей здесь. Вернее, первой. И её смерть действительно отличалась от остальных, поэтому не вошла в дело.
Я коснулся пальцами фотографии, приколотой гвоздиком, как и все остальные. С неё на меня смотрела улыбающаяся женщина. Брюнетка. Высокая и изящная. И я про себя отметил, что форма горничной шла ей намного больше, чем длинная белая сорочка в пол.
Глава 15
Сильвия Лайтман смотрела на нас с фотографии и лучезарно улыбалась. Рядом стоял король рок-н-ролла и нежно обнимал гитару.
— Вау! Это она напала на тебя? — с любопытством спросила Агата, отметив красоту барышни.
— Она. И очень жаждала тепла и внимания. Видимо, при жизни ей этого крайне недоставало.
— Хорошо, что фотка подписана, — оторвавшись от планшета, произнесла Ляся. — Я пробила её в поисковике. Дамочка работала здесь больше пяти лет, а потом в один из дней покончила с собой. Поговаривали, что любила пофлиртовать с постояльцами, причём не только с холостыми. Из-за чего женщины нередко подавали на неё жалобы. Однажды случился скандал, в результате чего ей грозило увольнение. Но она не вынесла позора и покончила с собой сразу после разговора с начальником.
— Да уж… — скептически произнесла Агата и наморщила нос, будто девушка её разочаровала.
— Видимо, червоточина пробудила её. И она продолжила поиски возлюбленного уже в призрачном состоянии.
— И что же послужило триггером? Какая-то вещь? Может, это фото? — я крутанул его в руках, опять прочитав подпись на обороте.
Ничего особенного, только имена и дата съёмки.
— Я могу вам помочь?
Рядом возникла женщина, селившая нас в номер. Взгляд был красноречивей слов. Ей очень не нравилось, что мы сняли с доски фотографию с музыкантом и служащими отеля.
— Подскажите, вы знаете историю этой девушки? — указал пальцем на Сильвию, не касаясь глянцевой поверхности, чтобы не оставлять отпечатков.
Женщина вся напряглась и протянула руки.
— Позвольте, я посмотрю, — попросила она и, как только передал «артефакт», изменилась в лице, неловко улыбнулась. — Это Сильвия. Одна из горничных. К сожалению, судьба у бедняжки незавидная. Она покончила с собой из-за скандала с одним джентльменом. Он обещал увезти её в лучшую жизнь, но потом в отель заявилась его жена, и мечты о красивой жизни рассыпались в прах.
— А как давно тут висит это фото? — решив сразу же прояснить ситуацию, спросил Брендан.
Женщина сдвинула брови, высчитывая дни.
— Кажется, пару месяцев. А что?
Мы переглянулись.
— А где фото было до этого? Памятная табличка у вас висела всегда. Почему же фото раньше не доставали?
— А кто ж знал, что оно имеется, — всплеснула руками женщина. — Нашла в архиве и очень удивилась. Надо бы фотографию тоже разместить под стеклом.
Ловким движением руки спрятала снимок куда-то в недра накладного кармана форменного пиджака. Наверное, чтобы такие наглецы, как я, не пачкали реликвию грязными лапищами.
— Кстати, о стёклах. Я порезался о вашу инсталляцию. Вам бы стекло там заменить.
— Да что вы⁈ Сейчас же вызову мастера. Как раз и для фотографии рамку сделает. Не дело, что она тут висит. Лучше разместить на видном месте, — хлопоча протараторила женщина.
«И так, чтобы руками никто не трогал», — добавил я про себя.
— А где у вас архив? — поинтересовался, припоминая, что вампирская барышня тоже его упоминала.
— На чердаке… — насторожённо ответила женщина. — Вам что-нибудь нужно? Мы можем ответить на все вопросы.
— А ключик не дадите?
Вселенская тоска отразилась на лице несчастной хозяйки.
— Мы и без ключика справимся, — сразу пояснил я, намекая, что отделаться от нас уже не получиться, — но с ключиком выйдет аккуратнее.
— Сейчас принесу, — потухшим голосом произнесла она.
Когда вернулась, в руках помимо ключа был телефон.
— Принесла, — продемонстрировала она и сразу добавила: — Но сначала фото. Не могу упустить приезд таких значимых личной, уж простите. Хорошая реклама отелю получиться.
И хоть нам не очень хотелось позировать, было ясно, что «утром деньги, вечером стулья».
— Ну вот! Отлично! — обрадовалась она, когда швейцар закончил фотографировать. — Будет чем похвастаться. А то туристы теперь привередливые. Всем хочется помимо комфорта чего-то особенного. А тут вы!
— А памятная табличка будет? — пошутил я.
— Будет! — заверила она. — Будет, родненький, ты только призрака поймай, чтоб посетители не боялись. А уж вам-то я лучшие таблички организую. На каждой двери номера, именные.
«Лишь бы не надгробные…» — усмехнулся про себя, и мы отправились на самый верхний этаж здания.
— Могли бы и догадаться, что она на чердаке живёт, — заключила Агата. — Убивала-то она на последнем жилом этаже.
— Тогда и червоточина могла быть там, — возразила Ляся. — Так что всё мы сделали правильно. Вслепую искать кома в мешке глупо.
— Ну да, а так Рэя чуть не замумифицировали, — не согласилась она.
— Да бросьте, — миролюбиво вклинился я. — Кто ж знал, что она такая резвая. Только пришёл и сразу накинулась.
— Горя-а-ачая штучка, — расплылся Шен и тут же осёкся, косясь на Агату.
А видел бы он, что видел я, вообще бы офигел. Потому что барышня, действительно, была хороша, причём в обоих образах.
Доступ к чердаку обеспечивала старая скрипучая лестница, скрытая от глаз постояльцев запертыми на ключ дверьми. Мы поднялись, ощущая налёт старины и тайны, витавшие в воздухе. Хотя, возможно, это была обычная вековая пыль.
Зов червоточины я услышал почти сразу, как поднялся. Он тоскливо пел и манил, подманивая и отталкивая одновременно. Будто жаждал внимания, но при этом опасался подпускать кого попало.
— Слышите? — уточнил у ребят, но те лишь пожали плечами. — Мне кажется, оно… плачет. В этой аномалии полно тоски.
— Ну, учитывая биографию дамочки… — Агата на сала заканчивать фразу.
— Интересно… — задумчиво произнёс Шен, озираясь по сторонам на пыльные балки, коробки, которые в свете фонаря, прихваченного мною на испытания, выглядели слегка зловеще в силу обстоятельств. — Это тоскливая червоточина притянула тоскливого призрака, или там обратная взаимосвязь: призрак «окрасил» аномалию в такие тона? Хотя я по-прежнему ничего не слышу.
— Зато я слышу, хоть пока и не вижу, — заверил его, выбирая дорогу между коробок и следуя за зовом.
— Не понимаю, как ты можешь её слышать? — удивилась Ляся насупившись.